Песах Амнуэль - Вперед, в прошлое!

– Между Асафом Кади и Мусой Джемирелем, – заключила жена. – Хорошую свинью ты им подложишь, а? Никакого кашрута.

– Ну... – уклончиво сказал Соломон Борисович, оставляя за собой последнее слово, – все это теория, знаешь ли...

Но это уже не было теорией. Впрочем, господин С.Б.Лоренсон долго еще оставался в неведении.

Соломона Борисовича взяли в шмиру. Зарплату положили самую низкую, а работать нужно было по ночам. Соломон Борисович считал, что ему крупно повезло – если бы поставили в дневную смену, разве мог бы он, приспособив тетрадку на узком столике, писать свои формулы, которые, как известно, обладают свойством тянуть одна другую – только кажется, что вывел нечто окончательное, как тут же возникает идея удлинить, сократить и обобщить.

Мария Степановна тоже постепенно приобретала вес в обществе – ей давали уже и накайон, да и платить стали по-божески, почти как ватичке. Жить стало легче, жить стало веселей. Тем более, что подруга писала из Киева: президент Ковальчук совсем "з глузду зъихав" и приватизировал Национальный банк. Говорят, что на Украине будут теперь гнать разные валюты как самогон.

Мария Степановна ахала и, показывая письмо мужу, говорила:

– Все катится и катится, никак никуда не прикатится. Что будет с ними лет через десять?

– А что будет с нами? – справедливо бурчал господин С.Б.Лоренсон.

Ничего к этому не добавишь. Все помнят, чем славен был год две тысячи третий. Государство Палестина решило приобрести ядерный реактор и поставить его в Иерихо. Сирия потребовала назад всю область вокруг Кинерета, которая принадлежала ей лишь в мечтах. Иордания, задушенная палестинцами в братских объятиях, заявила, что денонсирует договор с Израилем и отзывает посла, поскольку с евреями невозможно разговаривать из-за их беспочвенных притязаний на Аль-Кудс. Да что говорить... Премьер Хаим Визель ждал помощи от Вашингтона, но жестокий экономический кризис не позволял президенту Ролстону уделять внимание внешней политике. Премьер обращался к Москве, но Россия только что подписала долгосрочный договор о дружбе с новым иранским аятоллой и в упор не желала видеть протянутой руки каких-то евреев, самим существованием своим подрывающих основы ислама. Все стало ясно, когда Саддам Хусейн прямо сказал в очередной речи: "Я пережил и Буша, и Клинтона, и Хадсона. Ролстон мне тоже не указ. И если мой народ потребует, я сожгу не половину Израиля, как обещал лет десять назад, а весь, и половину Сирии впридачу, потому что для моих бомб Израиль слишком мал".

И он был прав. Если, конечно, смотреть с востока на запад.

Время от времени Соломон Борисович наведывался на Кикар Царфат, но в связи с ухудшающимся внешнеполитическим положением резиденцию премьер-министра охраняли теперь десантники из "Гивати", и пройти сквозь этот заслон могли разве что американские морские пехотинцы. Да и то, если сильно намылятся.

Соломон Борисович хотел показать свои новые расчеты, о которых даже Марии Степановне не говорил ни слова. Поэтому и на этих страницах рассказать об идеях господина С.Б.Лоренсона не представляется возможным – если не знает жена, не знает никто.

Осень 2003 года ознаменовалась в истории человечества двумя событиями: Саддам Хусейн объединил под своим началом шестнадцать арабских стран, связав их общим военным договором, а Соломон Борисович приобрел компьютер IBM AT-1086. Следствия новой авантюры бессмертного иракского диктатора ощутил весь Ближний Восток. Приобретение С.Б.Лоренсона осталось незамеченным. И напрасно – второе событие в отдаленной исторической перспективе наверняка окажется более важным.

Зима выдалась гнусно дождливая. Потолок в мастерской, которую охранял Соломон Борисович, протекал, скрыться от душа можно было только под зонтом, да и холод не позволял сидеть на одном месте. Соломон Борисович полночи ходил взад-вперед, а потом, когда Творец временно прекратил поливать любимую им землю, вышел подышать – на улице было теплее, чем в помещении.

Неподалеку от мастерской уже неделю велась прокладка какого-то кабеля. Говорили, что по всему Израилю компании кабельного телевидения меняют систему на новейшую, способную принимать сто двадцать два канала. Дело было хорошее, люди готовили кошельки, хотя о повышении платы пока речь не шла. Но всем было ясно: новое оборудование – новые цены.

Катушка с кабелем, накрытая брезентом, стояла на обочине дороги, конец кабеля черной змеей свисал к самой земле, и Соломон Борисович из любопытства подошел поближе.