Ольга Ларионова - КЛЕТЧАТЫЙ ТАПИР

Варвара, оценив скорость приближающегося вала, перекинула ноги через подоконник и скользнула влево вдоль наружной стены.

– Назад! – заорал не своим голосом командор.

Девушка добралась до края стены и, стараясь не наступать на осыпающиеся камни площадки, выглянула за угол. Два купола. Она метнулась обратно и ласточкой влетела в окно.

В тот же миг Гюрг включил защиту.

– Ты еще мне посвоевольничай! – рявкнул он, встряхивая ее за плечи. – Кто здесь командор?

– Никто не командор, – фыркнула она, – оба – потерпевшие. А защиты поставлено две: в западной части, естественно, моя таксидермичка, где Полупегас осаду держит, а в центре, наверное, трапезная с будуаром – кто, кроме ваших скочей, мог вовремя сориентироваться?

– Неужели в домах нельзя было оставить автоматические… И тут тряхнуло так, словно в пол ударили беззвучной кувалдой. Скала вместе с гнездышком метеостанции была защищена надежно, но сила удара волны о берег передалась основанию утеса.

– Самое время кофе варить, – сказала Варвара. – А то у меня за шиворот натекло. Неуютно.

– Не возражаю. Было бы из чего.

Она-то была уверена, что не из чего, просто ей не очень нравилось, что он держал ее за плечи и думал о какой-то автоматике. Хотя в глубине души. она понимала, что об автоматической защите домов он только говорил, а думал о другом, о том, что он здесь, а его ребята там, и есть вещи, против которых силовое поле бессильно.

Она наклонилась над пультом и вместо кофеварки включила зелененький экранчик аварийного обзора. Изображение было смазанным, хуже некуда, и все равно становилось не по себе, когда за только что прошедшей волной поднималась очередная, и тоже с лентами молний, стелющихся впереди вала, и за ней еще одна, и там уже смерчи…

– Резко наращивает мощность, – сухо проговорил Гюрг. – Но никакая энергосистема не может делать это до бесконечности. Так что или он сорвется, или…

О варианте «или…» Варваре почему-то не думалось – в этом случае надо было бы бояться, а она органически перестала испытывать страх, как иногда перестаешь слышать или чувствовать запах. «Может, я вообще стала бесчувственной? – с недоумением спросила она себя. – Нет. И еще как нет! Я хочу быть счастливой. Я уже сейчас почти до самого горлышка счастлива. А когда все это кончится и те, в центральной рубке, будут в безопасности, так что можно будет о них не волноваться, то… А вдруг – ничего? И вот то, что есть сейчас, останется самым-самым? И тогда только вспоминать, как тащил по ступеням, и носил на руках, и за плечи тряс, побелевший от страха, – за нее, разумеется, не за себя же… Ох, уж лучше пусть нас разгрохает ко всем чертям водяным, все-таки – вместе…»

И грохнуло. На экранчике полетело лиловое и липкое, закрашивая его наглухо, пол качнулся, так что они вцепились друг в друга, пытаясь удержаться на ногах, а скалу раскачивало – видно, здоровенный смерч трудился; и совсем близко были колючие, настороженные ресницы, и неожиданная улыбка, единственное светлое в этом аду, и шепот: «Ну, кто здесь ведьма – давай, колдуй, без этого не выберемся…»

И вдруг все как оборвалось. Не то чтоб стало тихо – под колпак защиты звуки не проникали; но наступило состояние покоя, даже безразличия; экран прояснился и еще что-то там замерцало на пульте, но было все равно – спаслись, ну и ладно. Как тогда от тучи спаслись, так теперь отсиделись…

– Связь, – проговорил он с каким-то удивлением, точно включилась прямая связь с Большой Землей.

– А?.. – отозвалась Варвара и вдруг поняла, что шевельнуться не может, так крепко прижимал он ее к себе.

Она присела, выскальзывая из его рук, дотянулась до пульта, включила фон:

– Семнадцатый, семнадцатый, прекратить передачу изображения; семнадцатый, ответь…

– Передачу прекращаю.

– Ура! Прорезался, милый! – не выдержала Варвара. – Отключи там всю аппаратуру и ни под каким видом больше не включай. Понял? Кто бы тебе ни приказал!

– Слушаюсь. – Точно консервная банка брякнула. На экранчике просматривался весьма загаженный, но не обремененный никакими изображениями пляж. Наваждение сгинуло.

– Пронесло, -устало проговорил Гюрг, и щека его задергалась сильнее обычного. – Да будет свет!

Дымчатую пленку слизнуло с окон, и пронизывающий ветер рванулся в помещение, точно выветривая из него накопившийся ужас. Варвара с Гюргом, не сговариваясь, бросились к окну – триединый купол над биолабораторией осел, уплотняясь, и разом сник, молниеносно тая. Из круглой надстройки на крышу вываливались взмокшие в тесноте стратеги – воздевали руки, разминаясь, и по-чаечному галдели, восторженно и победоносно. Командор тоже не удержался: поднял над головой сцепленные руки и испустил боевой клич. Воодушевление было общее: наша, мол, взяла.