Филип Дик: Помутнение

– Давайте же послушаем расплывчатое пятно! – громко подытожил ведущий, и публика захлопала.

Фред, он же Роберт Арктор в костюме-болтунья, простонал и подумал: «Это ужасно».

Раз в месяц каждый агент по борьбе с наркоманией должен был выступать на подобном сборище. Сегодня была его очередь. Глядя на публику, он с новой силой осознал, насколько отвратительны ему добропорядочные. Они в восторге. Их развлекают.

– Но, выполняя свое задание, – добавил ведущий, отодвигаясь от микрофона, чтобы дать место Фреду, – он, разумеется, не носит этот костюм. Он одевается, совсем как вы и я, или в так называемую одежду хиппи, среди которых вынужден вращаться согласно велению долга.

Фреду – Роберту Арктору – приходилось выступать уже шесть раз, и он прекрасно знал, что надо говорить и что ему уготовано: идиотские вопросы и пустая трата времени, плюс раздражение и злость, и всякий раз чувство тщетности...

– Увидев меня на улице, – сказал он в микрофон, когда стихли аплодисменты, – вы бы решили: «Вот идет псих, извращенец, наркоман». Вы бы почувствовали отвращение и отвернулись.

Молчание. – Я не похож на вас, – продолжал он.– Я не могу себе позволить быть похожим на вас. От этого зависит моя жизнь.

На самом деле не так уж он от них отличался. Просто имелся сценарий речи, от которого нельзя было отклоняться.

– Я не собираюсь рассказывать вам, чем мне приходится заниматься в качестве тайного агента, выслеживая распространителей наркотиков и источники нелегального товара. Я хочу рассказать вам о том...– Он сделал паузу, как его учили в академии на занятиях по психологии.– ...О том, чего я боюсь.

Это сразило их; все глаза были прикованы к нему.

– Я боюсь, – произнес он, – за наших детей. За ваших детей и моих...Он снова замолчал.– У меня их двое, – Затем очень тихо: – Юные, совсем малыши...– И тут же страстно повышая голос: – Но уже достаточно большие, чтобы расчетливо прививать им пагубную привычку к наркотикам – ради выгоды тех, кто уничтожает наше общество. Мы пока еще не знаем...– более спокойным голосом, – кто эти люди, точнее, звери, которые сосут соки из наших ближних, словно обитают в диких джунглях. Ради своей наживы они продают мерзость, уничтожающую мозг, и ежедневно ее глотают, курят или вкалывают миллионы мужчин и женщин – вернее, те, кто когда-то были мужчинами и женщинами. Нам пока неизвестны имена распространителей. Но, клянусь богом, рано или поздно мы их узнаем, всех до единого!

Голос из публики:

– Мы им устроим!

Другой голос:

– Изловим коммунистов!

Бурные аплодисменты. Роберт Арктор молчал. Смотрел на них, на этих добропорядочных, и думал: «Препарат С не может выжечь им мозги. У них просто нет мозгов».

– Каждый день эта страшная болезнь вырывает новые жертвы из наших рядов. В конце каждого дня деньги текут... – Он остановился. И никакая сила не могла заставить его продолжать речь, вызубренную и тысячи раз повторенную на занятиях.

Все замерли.

– А вообще-то дело не только в наживе, – произнес он.– Вы сами видите, что происходит.

Нет, они ничего не видят. Они не замечают, что я отошел от шаблона, говорю самостоятельно, без помощи суфлеров из Центра. Ну и что? Разве их что-нибудь волнует? Их огромные квартиры охраняют вооруженные наемники, готовые открыть огонь по любому торчку, который лезет по обнесенной колючей проволокой стене, чтобы засунуть в пустую наволочку их часы, их бритву, их магнитофон... Он лезет, чтобы добыть себе косяк; если не добудет, то запросто может сдохнуть от боли и шока воздержания. Но если ты живешь в роскошном доме и твоя охрана вооружена – зачем об этом думать?

– Если бы вы страдали диабетом и у вас не хватало денег на укол инсулина, что бы вы стали делать? Крали бы? Или просто-напросто сдохли?

Молчание. В наушниках его костюма-болтунья зазвучал тонкий голосок:

– Вам лучше вернуться к приготовленной речи, Фред.

– Я забыл ее, – сказал Фред, Роберт Арктор, невидимому суфлеру.

– Повторяйте за мной: «...новые жертвы из наших рядов. В конце каждого дня деньги текут...». Тут вы остановились.

– Я не могу.

– «...а куда они текут, мы скоро выясним, – не обращая внимания, продолжал суфлер.– Тогда последует возмездие. И в тот момент ничто на свете не заставит меня поменяться с ними местами».

– Знаете, почему я не могу? – спросил Арктор. – Потому что именно из-за такой жизни люди ищут спасения в наркотиках.

Да, подумал он, вот почему ты сбегаешь и садишься на дозу... сдаешься...– из отвращения.