Jack Chalker - Лилит - змея в траве.

В этот момент я сделал только одно: крепко обнял маленькую Ти. Но в оставшиеся дни мне предстоял серьезный разговор с отцом Бронцем.

Выслушав меня, священник нахмурился:

– Так ты говоришь, у нее есть лазерные пистолеты? Хм, тогда она и правда так же сильна, как и Криган. Это усложняет задачу.

Мы подальше отошли от деревни, чтобы нас не подслушали.

– Теперь она явно победит, – сказал я. – На такой планете, как Лилит, даже маленькая шестизарядная пукалка сделает вас королем. Простой батрак убьет самого властителя, используя лишь фактор внезапности. А уж профессиональных убийц здесь хватает.

Бронц, кажется, разделял мой опасения:

– У нас слишком мало времени, чтобы изменить план кампании. К тому же О'Хиггинс нам это просто не позволит. Однако… однако похоже, у нас еще есть неисчерпанные возможности. – Его глаза внезапно вспыхнули, словно у призрака, и легкая усмешка тронула губы. – Знаешь, я предполагал нечто подобное. Более того, я это запланировал.

Своими словами он добился обратного эффекта: вместо того чтобы рассеять мои подозрения, он заронил в мою душу новые сомнения.

– Да кто же вы в конце концов, отец Бронц? В какие игры вы играете?

Он тяжело вздохнул:

– Кол, ты совершенно не веришь мне, но попробуй быть немного логичнее. Я мог бы убить тебя тысячу раз, особенно в начале нашего знакомства, когда ты был еще слаб и абсолютно беспомощен. Но я ведь этого не сделал? Нет. И теперь положись на меня: в любом случае я помогу вам с Ти. Такой ответ тебя устраивает?

Я кивнул, но сомнения меня не оставили.

– Ну хорошо, тогда доверься мне до тех пор, пока не закончится битва, – продолжил он. – Ни на шаг не отходи от О'Хиггинс и не бойся ее. После схватки ты все узнаешь и, надеюсь, поймешь. Это пойдет тебе на пользу.

– На чьей вы стороне, отец Бронц? – спросил я подозрительно. – Откройте хотя бы это.

– На своей, Кол, – улыбнулся он. – Очень здорово, что наши интересы не пересекаются, а наоборот, полностью совпадают. Даю тебе слово, клянусь наконец: я не причиню тебе вреда…

– Что ж, придется поверить, – вздохнул я, – ничего другого не остается.

Священник, ласково улыбнулся и потрепал меня по плечу:

– Пошли, сын мой. Постарайся успокоить свою малышку. Еще немного, даст Бог, и ты узнаешь все. Надеюсь, мне даже объяснять ничего не придется. Просто помни, что я люблю и тебя, и твою Ти. Когда-нибудь ты станешь властителем Лилит, помяни мое слово.

Я пристально посмотрел на него.

Старое рыцарское правило гласит: принц не воюет с простолюдинами. Он вступает в поединок только с тем, кто хотя бы может сравниться с ним в благородстве. Мое участие в начале битвы сводилось к простому наблюдению за событиями. Лишь когда армия скажут свое слово на поле брани, я войду в Замок через главные ворота и гордо прошествую по центральному коридору. Я очень хотел настоять на своем присутствии на поле боя. Многих в Конфедерации, изнеженных всеобщим комфортом, сама мысль об участии в поединке мота бы повергнуть в трепет – меня же всегда привлекали рыцарские турниры. Но теперь я обладал высоким рангом, навсегда отделившим меня от обыкновенных солдат – и даже от собственного прошлого. И сейчас воины пойдут сражаться за мое будущее.

Вместе с Ти мы прошли по той же самой, уходящей в облака дороге, по которой совсем недавно – кажется, прошла целая жизнь! – я выносил из Замка ее безжизненное тело. Сейчас мы возвращались по собственной воле и под защитой обретенной мощи. Я был в одеянии магистра, а Ти – смотрителя. Наши одежды были одного покроя и одинакового цвета, что говорило каждому – отныне мы муж и жена.

Вскоре мы вышли из облаков, скрывавших перевал, и перед нами предстал Замок, освещенный яркими лучами восходящего солнца. От этого зрелища захватило дух даже у меня, не слишком склонного к сантиментам. Картина была величественная и торжественная, словно древняя легенда.

– О Господи! – прошептала Ти, крепко вцепившись мне в руку. – Смотри, вон там я родилась. – Она указала на нашу старую деревню. – Там хватало мерзостей, но ведь там прошло мое детство. Ты понимаешь меня, Кол?

Я кивнул, хотя у меня эта деревушка вызвала, отнюдь не благостные воспоминания. Да и моим представлениям о красоте она не отвечала. Я родился в совершенно ином, не похожем на этот, мире. С малолетства меня окружали величественные сооружения причудливых, но максимально удобных форм, и раньше я не мыслил себе архитектуры без пластмасс. Однако время не прошло даром, и теперь переживания Ти были мне гораздо ближе, чем моя прежняя жизнь и доктринерская философия. Рывком притянув Ти к себе, я крепко обнял ее.