Джордж Эффинджер: Когда под ногами бездна

Не знаю, купился Богатырев или нет, но я этого и не добивался. Просто давил на него слегка, пытался понять, что русский из себя представляет.

Сквозь маску его невозмутимости чуть-чуть проглянуло разочарование. Наверняка сейчас он решает, не переиграть ли все. В кодовой системе легко можно найти координаты целой армии наемных громил. Крупных, тренированных, готовых продемонстрировать самое разнообразное оружие, чтобы успокоить сердце такого клиента, как Богатырев. Там числятся агенты с блестящими новенькими парализаторами под пиджаками, принимающие посетителей в просторных, удобных офисах в респектабельном квартале города, с секретаршами, компьютерами, имеющими доступ к базам данных в любой части света, с фотографиями в красивых рамках, где они обмениваются рукопожатием с особами, которых знаешь по газетным снимкам... Всё это – не я. И мне очень жаль.

Я знал, о чем хочет спросить Богатырев, и опередил его:

– Вы не можете понять, почему лейтенант Оккинг рекомендовал меня, а не одну из городских организаций?

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Да.

– Лейтенант – часть нашей дружной семьи, – сказал я. – Он подыгрывает мне, я – ему. Слушайте: если вы пойдете к одному из наших хромированных агентов, он выполнит работу, но возьмет в пять раз больше, чем я, и будет возиться дольше – даю гарантию. И еще: эти птички высокого полета имеют привычку громыхать повcюду своим дорогим оборудованием и оружием и привлекать всеобщее внимание. Я работаю без лишнего шума. Меньше риска, что объект вашего интереса, кто бы он ни был, получит украшение в виде ожогов от лазерной пушки.

– Понимаю. Раз уж вы сами затронули вопрос оплаты, могу я узнать, во сколько вы оцениваете свои услуги?

– Зависит от того, что требуется сделать. Есть работа, за которую я вообще не берусь. Можете считать это заскоком. Но если я откажусь, то порекомендую надежного парня, который наверняка согласится. Не лучше ли вам рассказать все с самого начала?

– Надо найти моего сына. Я молчал, ожидая продолжения, но Богатырев, кажется, уже высказался.

– О'кей, – произнес я.

– Вам понадобится его фотография. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Конечно. И вся информация: давно ли он пропал, когда его видели в последний раз, что он говорил; сбежал мальчик или вы думаете, что его сманили. Это большой город, Богатырев; при желании здесь легко найти укромный уголок и затаиться. Я должен знать, откуда начать поиски.

– Сколько вы берете?

– Хотите поторговаться?

Он начинал действовать мне на нервы. С трудом нахожу общий язык с новыми русскими. Я родился в 1550 году хидиры (2172 по летоисчислению неверных). За тридцать-сорок лет до моего появления на свет коммунизм и демократия как бы скончались во сне, исчерпав ресурсы, от эпидемий и нищеты. Советский Союз и Соединенные Штаты раздробились на множество монархий и диктаторских государств. Вскоре за ними последовали другие нации. Скажем, появились независимая Моравия, Тоскана, Содружество Западной Территории – все отгорожены от соседей и панически дрожат. Я не имел понятия, из какого именно государства Обновленной России прибыл сюда Богатырев. Пожалуй, особой разницы не было.

Он не отрывал от меня глаз; наконец я сообразил, что русский и рта не раскроет, пока я не назову свою цену.

– Тысяча киамов в день плюс расходы, – объявил я. – Заплатите сейчас за три дня вперед в качестве аванса. Когда найду вашего сына, иншалла, представлю список расходов.

Названная цифра в десять раз превышала мою обычную плату; я ждал, что он начнет торговаться и немного собьет.

– Вполне удовлетворительно. – Богатырев открыл литой пластиковый кейс и вынул небольшой пакет. – Здесь голографические кассеты и полное досье моего сына: увлечения, причуды, таланты, особенности психологии. Все, что вам потребуется.

Я уставился на него. Странный пакет. Кассеты – ладно, тут нет ничего необычного; меня насторожило остальное, например "особенности психологии". Зачем он приготовил для меня эти сведения – разве что страдает маниакальной педантичностью или острой формой паранойи. Наконец меня осенило.

– Давно ли пропал ваш сын?

– Три года назад.

Я растерянно моргнул; спрашивать, почему папа так поздно взялся за поиски, было бы дурным тоном. Очевидно, Богатырев уже побывал у здешних "нужных людей", и они ничем не смогли помочь.

Я взял пакет.

– За три года песок заносит следы, господин Богатырев, – предупредил я.