Мэтью Стовер - Герои умирают

Рушалл продолжает неразборчиво бормотать, однако покорно позволяет Ламораку взгромоздиться на себя. Оба чуть постанывают – Рушалл от тяжести, Ламорак от боли.

– Пусть Аркадейл снимет шляпу, Кейн, – с усилием повторяет Ламорак. – Тогда я, быть может, сумею помочь… Иначе он нам ни к чему…

Его лицо зеленовато-бледное, как у трупа. Кажется, ему стоит немалых усилий просто оставаться в сознании. Он дышит глубоко и медленно, стараясь не поддаться шоку, – похоже, этот сукин сын будет повыносливее, чем я думал. Однако на объяснения у него не хватает сил, и я не задаю вопросов. Я подхожу к валяющемуся на полу Аркадейлу.

– Слышал, что сказали? Снимай!

Он норовит отодвинуться от меня и хватается за шляпу, пытаясь удержать ее на месте. Без лишних слов я резко вытаскиваю и поворачиваю оперение торчащей из его плеча стрелы. Сталь дрожит у меня в руке и скрежещет по кости плечевого сустава. Аркадейл кричит и выпускает шляпу, которую я и сдергиваю с него свободной рукой.

У него угловатое высокоскулое лицо липканского аристократа, а слипшиеся от пота волосы не намного отличаются по цвету от его бледного лица. Аркадейл едва слышно стонет сквозь сжатые зубы, изо всех сил стараясь не уронить липканского достоинства.

– Встань! – приказывает Ламорак.

Я прекрасно понимаю, что Аркадейл не станет помогать нам – однако этот сукин сын действительно встает, медленно разгибая свои паучьи ноги. Я оглядываюсь на Ламорака и понимаю, в чем дело. На его безупречном лице застыло знакомое выражение – сверхконцентрация мысленного зрения.

– Дай сюда источник питания твоего костюма, – негромко приказывает Ламорак.

Здоровая рука Аркадейла механически ныряет за ворот костюма «пчеловода». Глаза палача стекленеют, и он начинает говорить, словно не замечая движений собственной руки:

– Вы все равно не сможете сбежать…

Он твердит это все время, пока его рука шарит за воротом и наконец достает крошечный блестящий черный камушек размером с горошину. Я уже видел такие: это грифонов камень.

Такие камни добывают из внутренностей птиц-чудовищ размером с лошадь; камни концентрируют бездну магической энергии. В отличие от драконов, которые могут привлекать Силу точно так же, как маги-люди или нелюди, грифоны полностью зависят от камня, помещенного у них в зобу. Без грифонова камня они так беспомощны и смешны, какими могут быть только полусоколы-полульвы, встречающиеся в природе выродки. С камнем же они превращаются в стремительных летунов и опасных противников, а также в мишень охотников за камнями, которые уже практически извели этих редких животных. Все это вмерте превращает грифоновы камни в большую редкость, имеющую огромную цену, даже если они так же невелики, как этот.

Аркадейл механически подходит к Рушаллу с Ламораком на закорках и кладет в вытянутую руку актера грифонов камень. По лицу Ламорака блуждает улыбка, глаза закрываются, как будто он испытывает плотское удовольствие.

– Вот теперь все в порядке, – бормочет он. – Можно идти,

– Слышал, что сказано? – говорю я Рушаллу, кивая на лестницу. – Ну, пошел!

К тому времени как мы добираемся до верхних ступенек, Рушалл уже покачивается под тяжестью Ламорака. Это плохой знак. Я переступаю через лежащих стражников – они без сознания, однако все еще дышат – и киваю Таланн.

– Давай выбираться. Можем заложить дверь снаружи.

– Подождите, – внезапно просит Ламорак. – Секундочку.

– Зачем?

Вместо ответа Ламорак поднимает руку с зажатым в ней грифоновым камнем и медленно прикрывает глаза.

– Возьми скальпель, – отчетливо говорит он. Стоящий далеко внизу на возвышении Аркадейл берет в руки инструмент.

– Твой глаз соблазняет тебя. – Ядовитый голос Ламорака приводит меня в изумление, – Вырежь его.

С безотказностью автомата Аркадейл погружает скальпель в свой левый глаз.

Таланн содрогается и тихо роняет:

– Мама!

– Не мама, а мать! – В сатанинской усмешке Ламорака обнажаются зубы. – Мать его!

По щеке Аркадейла стекает кровь вперемешку с прозрачной жидкостью, однако мастер старательно продолжает водить скальпелем туда-сюда по глазнице.

Рушалл стонет от ужаса и отвращения.

– Да-а, – тяну я ошеломленно. – Напомни, чтобы я не попадался тебе в темном углу.

Мы выходим в коридор и запираем дверь на засов. Пока Ламорак высекает огонь, пытаясь разжечь лампу, Таланн приближается ко мне.

– Как мы поднимем его по веревке? – спрашивает она, кивая на актера. – Он же не сумеет залезть по ней сам.