Чарльз Шеффилд - Вселенная Наследия

Эта картина вызвала у Дари сильное раздражение. Усилием воли она переключила внимание снова на Блума.

– Вы утверждаете, что предсказывали все это? – прервала она его словесное извержение. – Что-то я такого не припоминаю.

– Значит, вы просто не обратили внимания. – Клювастый нос агрессивно нацелился на нее. – И, несмотря на мои объяснения на Вратах Стражника, вы, насколько я подозреваю, все еще не разобрались в природе Строителей. Зачем же вы тогда без приглашения явились на Лабиринт?

"Без приглашения". Как будто артефакт – личная собственность Блума. Но того продолжало нести.

– Последние события ясно подтверждают мою теорию. Признайте очевидное. Вот факт: Парадокс сжался и исчез, а Ребка вместе со всеми остальными доставлен в Лабиринт с помощью воронки Строителей. Еще один факт: Свертка Торвила изменилась до неузнаваемости, и пока эти изменения происходят, моя экспедиция оказывается здесь благодаря другой воронке.

Дари по-новому увидела его сияющую улыбку и неестественно горящие глаза. Для большинства наблюдателей они с Блумом, наверное, очень похожи: амбициозны, умны, трудолюбивы и преданы своей работе. Но принципиальная разница все же имелась. Дари тонко чувствовала грань между энтузиазмом и маниакальной страстью. Она всегда сомневалась в непогрешимости своих идей. Блум же где-то эту грань пересек. Он был честолюбив: казалось, самое главное в его жизни – доказательство собственной правоты. Сама мысль о возможности ошибки была ему психологически чужда.

Мальчик – это будущий мужчина. Орвил Фримонт, первый учитель Блума из Мира Джерома, давным-давно раскусил маленького Квинтуса.

Дари вновь перевела взгляд с его лица на всех остальных. Они попали в беду и через несколько часов могли погибнуть. Кому-то могло показаться, что Квинтус Блум необыкновенно храбр. Но правда заключалась в другом. Блум ничего не боялся, поскольку у него отсутствовало чувство страха; он и не мог бояться, ибо происходящее его не касалось. Все, что имело для него значение, – это подтверждение собственных теорий относительно Строителей.

Каковые, по мнению Дари, имели один фатальный изъян: они были ложны. Возможно, ей никогда не удастся убедить в этом Блума, но из чувства самоуважения она просто обязана сказать, что существуют и другие идеи. Абсурднее ситуации для спора не придумаешь. Но другого шанса у нее могло не оказаться.

Дари вышла вперед, оттеснив Лисси Трил.

– Артефакты меняются, это очевидно. Я даже согласна с тем, что они, возможно, исчезают. Но это всего лишь наблюдения, которые не объясняют происходящего.

– Моя дорогая профессор Лэнг. – В устах Блума ее звание прозвучало как оскорбление. Невзирая на царящий вокруг хаос, он выдерживал свой менторский тон. – Если больше некому объяснить все это, я к вашим услугам. Происходящее – лишь звено простой логической цепочки событий. Как я давно уже вам говорил, все артефакты насадили в рукаве наши потомки. Едва артефакты выполнят свое предназначение, как тут же исчезнут – что мы и видим. Вы можете спросить, что такое сам Лабиринт? Это новый артефакт. Зачем же он создан и с какой целью нас сюда перебросили? Я вам скажу. Наши потомки очень любознательны. Их не удовлетворяет изучение нашего прошлого как части собственной истории. Они хотят увидеть все своими глазами. Лабиринт – конечный пункт, куда доставляется все интересное с остальных, старых артефактов. Я понял это, впервые увидев зардалу. Единственные живые зардалу находятся на планете Дженизия, но их мумии мне встречались раньше – в Лабиринте. Они наверняка изначально появились на каких-то других артефактах и появились там по крайней мере одиннадцать тысяч лет назад, до Великого Восстания. Аналогичный процесс затрагивает и другие артефакты. А как только процесс переброски закончится – теперь уже очень скоро – Лабиринт вернется обратно в отдаленное будущее, захватив с собой все, что бы ни находилось на нем. Я, например, собираюсь туда последовать и встретиться со Строителями – нашими далекими потомками! Разве это не самая захватывающая перспектива во Вселенной?

Это звучало действительно, захватывающе. Дари чувствовала это на себе. Стоявшая рядом Лисси с энтузиазмом кивала головой. Это звучало убедительно. Квинтус Блум умел убеждать.

Но все это базировалось на ложных предпосылках.

И хотя Дари никогда не станет таким красноречивым оратором, как Квинтус Блум, время, проведенное в Лабиринте, помогло ей упорядочить свои мысли.