Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы

Он осторожно пожал пальчики. В этот момент царь обезьян представился:

– Я – Гомо.

– Этиоль Эхомба из рода наумкибов.

– Что-то я не слыхал о таком племени.

Между тем обезьяньи воины на ветках понемногу стали расслабляться и рассредоточились по купам соседних деревьев. Кое-кто вдруг запрыгал, кто-то повис на хвосте и принялся раскачиваться. Другие, сложив оружие, увлеченно занялись вычесыванием шкур, что-то с упоением ловили между шерстинок, угощали найденным соседей. Скоро в роще поднялся несусветный шум.

Вожак вдруг резко вскрикнул, и стало тихо.

Этиоль принялся объяснять:

– Мы – жители юга, оттуда иду. Была у меня нечаянная встреча с воином, умершим у моих ног. Теперь вот отправился исполнить его последнюю волю.

Гомо яростно почесался.

– А-а! Тебя, оказывается, выбрала дорога!.. Пастух кивнул, затем поинтересовался:

– Что привело моих дальних родичей в эту рощу? Решили насладиться плодами чудесного дерева? – Он указал на багряные фрукты.

Вождь обезьян отрицательно покачал головой.

– Нет, у нас другая печаль, – грустно ответил он. – Нам нужна помощь.

Потом, бросив взгляд на длинное копье, которое человек держал в руке, спросил?

– Ты – воин?

– Пастух. Но, как и все мужчины, когда потребуется, беру в руки оружие. Того и гляди нападут разбойники в надежде на легкую добычу. В нашей деревне им ее не видать.

– Я так понимаю, ты говоришь о бандитах человечьего рода? – спросил Гомо и помрачнел. – Людям деревьев такая беда не угрожает. У нас нет ничего, что могло бы прельстить человечью душу.

– Верно, – согласился Этиоль. – Даже самому маленькому барашку трудно пастись в кроне деревьев.

Гомо неожиданно и звучно рассмеялся. Смех его напоминал скорее тявканье, чем звонкий человечий хохот.

– Тяв-тяв-тяв! – закатывался обезьяний царь и шлепал себя по животу. С деревьев тоже посыпался рассыпистый лай.

Вдруг Гомо посерьезнел.

– Послушай, старший брат, – обратился Он к Этиолю, прищурившись и оценивающе оглядев пастуха. – Ты такой верзила, что из тебя получилось бы по меньшей мере два воина. А нам бы очень пригодился воин даже в половину твоего роста.

Этиоль задумался, глянул поверх головы Гомо – там в просветах виднелась поросшая редкой травой земля, стояли деревья, на опушке зеленели кусты. В той стороне лежал север, туда ему надо спешить.

– Я же объяснил, что связан последней волей погибшего воина. Меня ждет семья. Мне каждый день дорог.

Гомо придвинулся ближе, и ужасная вонь облаком накрыла Эхомбу.

– Послушай, – рассудительно начал предводитель обезьян, – дальше к северу земля опять становится скудной, пропитание найти трудно. А вот если свернуть от побережья в глубь нашей страны и двинуться напрямую, можно очень быстро выйти на берег Орисбаба. Эта река, в свою очередь, вливается в полноводный Кохобот. Как раз у слияния лежит человеческий город Кора-Кери, где такие, как ты, могут добыть еду и отдых, а также разузнать, что за земли лежат к северу от Кохобота. Что там за рекой ни я, ни мои люди не знаем.

Гомо уселся на землю, одной рукой оперся о тонкое древко копья. Его длинный пушистый хвост то сгибался, то разгибался, бил о землю, метался из стороны в сторону.

– Конечно, если это все тебе известно, то я скорее всего зря трачу свое время.

– Нет, неизвестно, – сказал Этиоль.

Каждый, кто имел дело с обезьянами, знает, сколько в них упрятано всякой хитрости, что они за проныры. Но никто и никогда не мог уличить их в сознательной лжи.

– Наши родные леса лежат по эту сторону Орисбаба. Если ты нам поможешь, я лично провожу тебя до Кора-Кери. Конечно, ты можешь и дальше идти по побережью, пока не доберешься до устья Кохобота. Потом еще недели две пути, может, и меньше – ноги у тебя длинные, – до Кора-Кери, но, говоря по совести, прямая дорога куда короче, и полно свежей родниковой воды, которую не надо нести на себе. А какие фрукты, какие коренья!..

Эхомба прикинул и так, и этак, потом кивнул:

– Ты прав, младший братец. Твоя дорога короче. Я вам помогу.

– То, о чем мы тебя просим, займет у тебя только одну ночь.

– И день тоже?

– Нет. – Гомо совсем помрачнел. – Враги нападают на нас по ночам, когда мы лишаемся сил.

– Что за напасть случилась у вас, Гомо? – подивился пастух. – У тебя такое многочисленное воинство. Чем может вам помочь один-единственный человек?

Умные, грустные глаза глянули на Этиоля.

– Воинство-то большое, да только этого врага числом не возьмешь. Очень уж нам досаждает стая слельвов. Этиоль понимающе покивал.