Алан Фостер: Триумф душ

Даки, увлеченный невиданным зрелищем, не хотел покидать этот город, но Эхомба был настойчив.

– Твоя мать рассердится, если мы опоздаем к ужину, – напомнил он сыну.

Они отправились в обратный путь.

Когда они поднимались по широким мраморным лестницам, украшенным агатами и искрящимся солнечным камнем, подросток спросил:

– Отец, ты здесь нашел ответы на все вопросы?

– Нет, Даки. Здесь у меня возникло еще больше вопросов, чем было. Обещаю, когда ты станешь немного старше, мы вернемся сюда. Так поступали все наумкибы. Вот тогда, хочешь ты того или не хочешь, у тебя тоже появятся вопросы.

Подросток некоторое время обдумывал отцовские слова. Потом очень серьезно кивнул.

– У этого места есть какое-то особое название? – поинтересовался он. – Или оно просто называется Наумкиб?

– Мы сами зовем его Наумкибом. Но вообще этот древний город, средоточие знаний, называется Дамура-сесе.

К этому времени они почти добрались до входа в туннель, ведущего на поверхность. Эхомба проголодался. Миранья, должно быть, уже приготовила ужин…

– Весь остальной мир знает только легенды и слухи о нем. Мы же бережем его и охраняем.

Даки взял один из оставленных у входа в туннель факелов.

– Это часть нашего наследства?

– Да, сынок. Часть нашего наследства. Маленький секрет наумкибов.

– Но ведь не единственный? – вымолвил мальчик, проявляя мудрость, которая издревле была присуща их семье.

– Да, сынок. Не единственный.

Этиоль Эхомба был человек слова и вернулся к ужину – вернулся с сыном из воспетого в легендах затерянного города, чьи сокровища заключались не в накопленных знаниях. Он вернулся в скромную хижину у моря, где поклялся своему другу Симне ибн Синду, что если он и является колдуном, то не более, чем любой житель его деревни, будь он пастух или дровосек, кузнец или кожемяка.

птица отряда куриных, ведёт древесный образ жизни, летает очень мало