Виктория Угрюмова - Имя богини

Это случилось на двадцать пятую или двадцать шестую ночь. Проснувшись от своего истерического визга, Каэтана не задрожала, не схватилась за голову, как обычно, а яростно прошипела:

– Ну хватит. Баста!

И это означало, что она испытывает тот приступ ярости, который овладевал ею всякий раз, когда кто-либо пытался подчинить ее своей воле или навязать свои правила игры. Более всего в жизни ей нужна была свобода. И именно свободу у нее сейчас отнимала какая-то чужая злая сила.

Она свирепо прихлебывала кофе и раздумывала над происходящим. Менее всего сон походил на плод больного воображения. Нервы у нее всегда были довольно крепкими. Скорее всего, решила Каэтана по зрелом размышлении, это действительно засело и окопалось в подсознании. И противостоять можно одним-единственным способом.

Когда-то в детстве она ужасно боялась ходить по длинному темному коридору старого дома, в котором жила с родителями. Коридор несколько раз поворачивал; окон, конечно же, не было, и казалось, что сзади кто-то крадется, что сейчас из-за угла выскочит какое-нибудь страшное существо. Она с усилием заставляла, себя обернуться, но не очень-то это помогало. Было ей тогда лет шесть. И вот однажды, не вынеся своей зависимости от страхов, она отправилась бродить по коридору ночью.

За спиной чудились шорохи и шепот, но она медленно вышагивала туда и обратно, стараясь убедить себя, что вовсе не у нее подкашиваются от невыносимого ужаса ноги. «Веселая» эта прогулка длилась до самого утра, а когда рассвело, она без сил свалилась в кровать и уснула таким сладким сном, что разбудить ее удалось только объединенными усилиями всей семьи. А страх перед коридором прошел с тех пор раз и навсегда.

«Все дело в том, – объяснила себе Каэ уже под утро, – что я не захожу прямо в комнату башни, хотя меня так и подмывает это сделать. И улепетываю от мерзкой твари, хотя по правилам она должна улепетывать от меня. Это же мой сон – что хочу, то и ворочу».

С этими словами Каэтана отправилась в спальню. Решительно разделась, взбила подушку, задернула шторы. Комната погрузилась в приятный полумрак. Каэтана выглянула из-за шторы в окно. Унылый осенний дождик донимал редких прохожих, утопавших в лужах, а ветер выворачивал зонтики и срывал листья с деревьев.

– На работу не пойду, – заявила она своему отражению в зеркале и, подумав, добавила:

– Спать хочу потому что!

Уютно устроившись в постели, она вдруг что-то вспомнила, встала, порылась в ящике туалетного столика и вытащила на свет божий прекрасный охотничий нож в кожаных ножнах, оставшийся от отца. Нож она крепко зажала в руке, руку сунула под подушку, свернулась калачиком и мгновенно провалилась в сон.

На этот раз события развивались несколько иначе.

Луна была закрыта облаками, и свет едва-едва проникал сквозь них. Моросил мелкий отвратительный дождь. Под ногами хлюпала грязь, и вокруг не было слышно ни звука. Женщина стояла на лесной тропинке, удивленно озираясь вокруг.

– Надо же, какая перемена погоды, – произнесла она неожиданно насмешливо.

Затем посмотрела на предмет, крепко зажатый в правой руке. Им оказался охотничий нож в кожаных ножнах.

– Значит, на мое подсознание можно, воздействовать, – удовлетворенно произнесла она. Прицепила нож к поясу, критически себя оглядела и осталась, по-видимому, довольна. На ней был удобный костюм из кожи и полотна – свободная рубашка, куртка, облегающие брюки и высокие легкие сапоги на шнуровке. Запястье охватывали тяжелые шипастые браслеты из серебра, а на поясе кроме ножа оказалась еще маленькая сумочка. Содержимое ее в темноте проверять не имело смысла, и, удивившись, что она раньше ничего этого не рассмотрела, Каэтана двинулась к замку.

Выйдя из леса, она, несмотря на отчаянное желание, не побежала, а, набрав полную грудь воздуха, развела руки, оттолкнулась и полетела, чувствуя невероятную легкость. А внутренний голос, отчаянно вопивший:

«Упадешь, разобьешься!» – своим не признала и довольно спокойно преодолела расстояние до башни.

Замок, кстати, тоже изменился. Хотя «кстати» – не самое удачное слово: похоже, внизу, во дворе, разыгрывалось сражение. Каэтана летела невысоко – до ее слуха доносились крики, стоны и лязг оружия. Скорее всего обитателям замка приходилось несладко, но Каэтана не собиралась встревать в сражение – ее интересовал только донжон и двое людей в загадочной комнате. На этот раз она задержалась перед окном только на минуту, чтобы не попасть в какую-нибудь передрягу похлеще. Окинув взглядом помещение, поняла, что здесь почти ничего не изменилось, разве что маг выглядел еще более постаревшим, а женщина за столом – еще более отрешенной.