Денис Чекалов - Маятник судьбы

– Жаль, что приходится обманывать людей. Но на нас и так обращают слишком много внимания. Мы должны быть как все.

– Для этого вас пришлось бы лоботомировать, – пробормотала Франсуаз, поймала мой взгляд и непонимающе нахмурила брови, потом ее глаза сверкнули неудержимой яростью.

Поскольку я выступал в роли монсеньора, пусть даже всего лишь исполняющего обязанности. Франсуаз отводилась роль помощницы. Она процедила что-то сквозь зубы насчет меня и моей привычки сваливать тяжелую работу на слабую девушку и раскрыв багажник, извлекла большой футляр из темно-синей кожи.

В нем находился топор верховного палача.

Франсуаз предстояло таскать его за мной на протяжении всего рейда, и мне оставалось только гадать, какие планы мести за это подчиненное положение крутятся у нее в голове.

– Вам помочь? – осведомился Соверин, протягивая руку.

– Я справлюсь, – отозвалась Франсуаз. – Мне не привыкать.

– Познакомьтесь с моей правой рукой, – произнес Риети и в самом деле протянул мне правую руку.

Озадаченный таким началом, я не сразу сообразил, что глава общины указывает на человека, выходящего из глубины двора.

Трое послушников катили деревянные тачки, наполненные фруктами.

– Они мудро делают, что ничего не продают, – заметила Франсуаз. – Ни один санитарный контроль не пропустил бы эту дрянь.

– Айвен – мой помощник, и я доверяю ему, как себе самому.

Подошедший к нам человек сутулился, и это казалось еще более заметным рядом со стройным Соверином. Его темно-рыжие волосы были взлохмачены, а рот открывался и закрывался, словно набирал обороты прежде, чем начать произносить слова.

– Познакомься с новым монсеньором, Айвен, – сказал Со­верин. – Он должен найти источник ереси, появившейся в нашем братстве.

Айвен не подал мне руки, и я был этому рад, ибо пот на его ладони обильно перемешался с грязью.

Айвен сплюнул:

– Мы сами можем найти источник зла, мэтр Соверин.

– Таковы правила, Айвен. – Риети положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. – Мы должны подчиняться им. Нельзя постичь знание, если нарушаешь законы.

– Сократ сдох, следуя этой максиме, – ответил Айвен. Он посмотрел на меня, затем на Франсуаз и быстро нашел способ нас уязвить.

– На пару слов, мэтр Соверин. У нас проблемы с апельсинами. Надеюсь, это не входит в вашу компетенцию, монсеньор?

– Либо Айвен – недоразвитый, либо они любовники, – сказала Франсуаз, когда оба сектанта отошли в сторону.

– Не удивительно, если вокруг почти все – мужчины. Кстати, интересно, как приходится тут женщинам.

– Все-то тебе интересно. Я могу поставить его на пол?

– Нет, Френки. Это очень ценный саквояж, а на земле много камешков. Ты не должна выходить из роли.

– Пройдемте, – произнес Айвен. – Я покажу вам ваши комнаты. Ваша будет в главном здании, монсеньор. В ней всегда останавливаются члены Конклава, когда посещают нашу обитель. Вы, – он вновь окинул взглядом Франсуаз, – будете спать в общей комнате для женщин.

Франсуаз очень легко приходит в ярость.

Айвен, казалось, не заметил впечатления, которое произвело на девушку его полуразборчивое бормотание. Однако по тому, как он отворачивал вихрастую голову, стало ясно: если он и даун, то очень уж хитрый.

– Мы не станем останавливаться в общине, – сказал я. – Это противоречило бы цели нашей миссии.

Если бы в этот момент Соверин спросил у меня, почему, я вряд ли сумел бы ответить. Но я точно знал, что Франсуаз скорее свернет Айвену шею, чем согласится ночевать в общей комнате.

– Воля ваша, монсеньор.

– Эта сволочь захихикала, – громко прошептала мне в ухо Франсуаз. – Майкл, он нарочно это сделал.

– Что же, пускай засчитает себе одно очко, – ответил я. – Боюсь, мы не стали с Айвеном близкими друзьями. – Соверин шел впереди нас между бревенчатых зданий.

– Пусть засчитает очко, – отозвалась девушка. – Еще одна такая шутка – и он его лишится.

– Старательные переписчики, Френки, – произнес я, переворачивая страницу.

Книга лежала на деревянном столе. Она состояла, пожалуй, из доброй тысячи страниц, но только половина из них темнела письменами. Ни одна иллюстрация не украшала желтый пергамент, и даже цветные буквы заглавий не радовали взор.

– Зачем переписывать древние тексты? – вполголоса спросила Франсуаз.

Она не любит мрачных помещений.

Низкий потолок выглядел тяжелым, как грозовая туча. Его невидимый гнет заставлял послушника, сидевшего над книгой, еще ниже склоняться над страницами. Окна, вырубленные в деревянных стенах, пропускали солнечный свет, но его лучи попадали в залу, уже лишенные тепла и веселой ласки.