Александр Громов - Тысяча и один день

– Ты бы проиграл. Почему ты не добил его?

– Зачем тебе знать? – бурчу я.

– Любопытно.

– Мне тоже… – Я пожимаю плечами. – Не знаю…

– Ты не контролируешь процессы высшей нервной деятельности?

– Не знаю! – рявкаю я. – Тебя устраивает такой ответ?

– Да.

И на том спасибо.

– Кто ты все-таки? – спрашиваю я. – Слуга? Извозчик? Работник по контракту?

– Слуга. Хозяин. Наставник. Нянька. Нет адекватного понятия.

– А кто я тебе? – задаю я насущный вопрос.

– Гость и возможный симбионт. Я подумаю. Ничего не понимаю.

– А если бы я убил твоего симбионта – стал бы трупом?

– Нет. Мне нужны вы оба. Мой симбионт был бы восстановлен, я умею восстанавливать живую органику, а ты стал бы пленным и был бы доставлен на центральную планету нашей цивилизации для всестороннего изучения. То, что вы называете барьером, в правильно вычисленный вами срок полностью стерилизовало бы вашу систему. Для изучения вполне достаточно одного экземпляра.

Вот как. Эксмен медведя поймал. «А он меня не пускает…»

– Зачем весь этот цирк? – кричу я. – Чтобы поймать меня в ловушку? И для этого ты пожег половину эскадры?! Почему нельзя было просто пленить любую капсулу? Почему в бою с нашей эскадрой участвовал ты один? Скажешь, не рисковал?

– Моя миссия особого свойства.

– Да? – Я безуспешно пытаюсь изобразить сарказм.

– Нашим подопечным нужен ты, а не кто-то другой.

– Почему?

– Ты медленно мыслишь, Тимофей Гаев. Подумай, чем ты отличаешься от других представителей твоего пола. Понятно… Эксмен-уникум.

– Вы не владеете телепортацией? – пытаюсь угадать я.

– Владеют только самки.

Когда изнеможение прерывает мой истерический смех, она показывает мне картинки. «Она» – потому что живые корабли, способные преодолевать межзвездные расстояния, бывают только женского пола. Зато голос ее как был, так и остался низким баритоном – наверное, так ей удобнее.

– Шесть миллионов ваших лет тому назад…

Желтоватое солнце едва пробивается сквозь облачный покров. Темновато и мрачновато. По очень пологим склонам дюн ветер гонит песок. Кое-где укоренились низкорослые кусты, но не видно ни одного дерева. Растения предпочитают стелиться по земле. Наверное, планета в самом деле тяжела – корням нет смысла держать неподъемные стволы. Какие-то мелкие существа снуют возле растений; одни из них выкапываются из песка, другие закапываются обратно. Ни одной птицы в небе.

По склону дюны, руля лапами, скользит на брюхе существо покрупнее копошащейся в песке мелочи. Я улавливаю сходство с моим противником – почти такой же панцирь, такое же, только поменьше, полушарие головы… Работая лапами, существо держит в жвалах нечто вроде слабо шевелящейся лианы. Мелкие животные, брызнув врассыпную, стараются побыстрее зарыться в грунт.

Одно не успевает. Касание лианой – мелкая тварь дергается и замирает. Бросив лиану, крупное существо вонзает в добычу жвалы…

– Это наш предок, – поясняет корабль. – Наш общий предок с нашими подопечными. Высшая форма живой материи на тот момент.

Понятно. У нас примитивный гоминид, соплеменник Люси, подобрал подходящий по весу и форме камень и огрел им зазевавшегося бородавочника – их первопредок научился пользоваться стрекательной лианой. Аналогия.

– Три с половиной миллиона лет назад… Картинка меняется. Да-а, за «отчетный период» местность успела измениться радикально: нет никаких сыпучих Дюн, пологие холмы поросли низкорослыми растениями, каких не было на прошлой картинке, и поросли очень интересно: в шахматном порядке. Квадрат с одним видом растительности, квадрат с другим. Корявые кусты чередуются с длинными плетьми, вроде тыквенных. По узкой тропинке между квадратами ползет Двускелетный. Агротехника, все еще примитивная, но уже отказавшаяся от выращивания монокультур?

– Переход к всеядности, развитие земледелия, – комментирует корабль. – Теперь два миллиона лет назад. Появление больших поселений, развитие ремесел, науки и промышленности…

На месте бывших полей раскинулся город с домами в один-два этажа. Очень много приземистых движущихся экипажей, изрыгающих сизый дым. Коптящие трубы. А вон та сверкающая четырехэтажная архитектурная доминанта – не то храм, не то газгольдер…

Картинка гаснет.

– Еще через тысячу лет наши предки сумели преодолеть притяжение нашей планеты и выйти в космос на примитивных кораблях, подобных вашим, – продолжает корабль не слишком веселым голосом. – Спустя три тысячи лет они уже могли достичь ближайших к нашей системе звезд. Несколько пустынных планет, как в нашей системе, так и в ближайших к ней, были преобразованы и заселены.