Кэтрин Куртц: Королевское правосудие

Когда Джудаель перекрестился, Келсон вздохнул и быстро взглянул на остальных епископов, ожидавших его решения, на стоявшую перед ними с молитвенно сжатыми руками Кайтрину, выглядевшую напряженной и измученной. Но, несмотря на то, что, пока Джудаель говорил, Келсон с помощью своей способности к Правдочтению убедился в искренности его слов, он знал, что не может позволить себе никакой слабости в этом вопросе. Джудаель слишком долго был марионеткой в руках более сильных людей. Так что лучше быть прямым и не позволять себе благодушия.

– Джудаель Майкл Ричард Джолион МакДоналд, наследник меарский, – спокойно сказал он. – Я прощаю тебе все преступления, которые Вы совершили против меня и моих подданных. Но… – погребальным звоном упало последнее слово. – Но, заботясь о своих подданных живущих как в этой земле, так и в Гвинедде, я не могу оставить жизнь тому, кто может стать причиной нового мятежа. Я оставил жизнь твоему двоюродному брату, Лльювеллу, а он убил мою невесту. Я оставил жизнь архиепископу Лорису, не желая лишать жизни рукоположенного епископа, а он возглавил мятеж против меня. И если я оставлю тебе жизнь, даже поместив тебя в какой-нибудь отдаленный монастырь, всегда будет существовать возможность того, что кто-нибудь, извращенно трактуя понятие верности, постарается использовать тебя, чтобы поднять новый мятеж против меня, пусть даже и против твоего желания.

– Но Вы могли бы держать его вместе со мной, под охраной! – крикнула Кайтрина, бросаясь на колени и молитвенно вздевая руки. – Милорд, будьте милосердны! Он единственный родственник, оставшийся у меня!

– И обречь множество семей на лишения из-за того, что кто-то цепляется за мечты о независимости Меары? – возразил Келсон. – Я должен спасти Джудаеля, чтобы однажды он стал причиной для нового меарского мятежа, угрозой мне, моим детям или детям моих детей? Нет, мадам. Я не могу и не стану возлагать такое бремя ни на себя, ни на свой народ, ни на своих наследников. Джудаель, мне жаль, но я должен подтвердить вынесенный тебе смертный приговор… но тебе будет дано время, чтобы ты мог подготовиться к смерти. Несмотря на то, что с формальной точки зрения ты все еще отлучен от церкви, архиепископ Кардиель выражил желание исповедать тебя. Ты принимаешь его предложение?

Джудаель, покачнувшись, закрыл глаза и, скрестив руки на груди, глубоко поклонился.

– Я предаю себя на суд Вашего Величества и принимаю милосердное предложение Его Преосвященства. А… когда… это произойдет?

– Как только Вы будете готовы, – спокойно сказал Келсон. – Архиепископ Кардиель, Вы пойдете с принцем Джудаелем или подождете, пока пройдет суд над двумя пленниками, облеченными церковным саном?

Когда Келсон указал на дальний конец зала, где в высоких двустворчатых дверях показались Лорис и Горони, сопровождаемые Джодреллом и четырьмя стражниками, Каридель выпрямился во весь рост.

– Ваше Величество, я не пропустил бы это для освобождения всего моего времени в Чистилище. Стража, можете отвести принца Джудаеля в часовню, чтобы он мог подготовиться. Отец Джудаель, я присоединюсь к Вам через несколько минут. Это не займет много времени.

Джудаель даже не посмотрел на двух пленников, когда стражники провели его мимо них. Лорис выразительно посмотрел на него и всех находившихся в зале, ни и ему, и Горони заткнули рты прежде чем ввести в зал. Они вызывающе стояли перед королем, пока стражники не заставили их опуститься на колени силой. Келсону не было нужды прибегать к магии, чтобы увидеть ненависть в их глазах, и он обернулся к Моргану, чтобы тот зачитал список преступлений подсудимых.

– Эдмунд Альфред Лорис, священник и бывший архиепископ Валоретский, и Лоренс Эдвард Горони, также священник: вы оба обвиняетесь в измене королю и королевству Гвинеддскому, а также в подстрекательстве к мятежу. Кроме того, ваши действия повлекли за собой убийство епископа Генри Истелина и причинение тяжких повреждений епископу Дункану МакЛейну. Ваши обвинители присутствуют. Лоренс Горони, что ты скажешь в свою защиту?

По сигналу Келсона изо рта Горони вынули кляп, но он только дерзко вздернул подбородок и выругался.

– Я не признаю ни права этого суда судить меня, – сказал он, – ни права еретика-Дерини зачитывать мне обвинения. Я заявляю о своих привилегиях духовного лица и требую, чтобы меня судил церковный суд.

– Горони, тебя и Лориса отлучили от церкви и лишили сана больше чем полгода назад, – холодно сказал Кардиель прежде, чем Келсон успел открыть рот. – При этом ни один из вас не сделал ничего, чтобы отменить это отлучение.