Кэтрин Куртц: Год короля Йавана

Ранним утром в июне темноволосая девочка, которой было поручено присматривать за голубями, вскарабкалась по приставной лестнице и, осторожно пригнувшись, выбралась на плоскую крышу донжона. Местные жители считали эту старую квадратную каменную башню на пологом холме необитаемой. Подступы к ней повсюду заросли густым колючим кустарником, и вид у укреплений был такой, будто они развалятся от первой же хорошей бури.

Однако если бы людям довелось узнать, что, в действительности, творилось в недрах этой башни, они были бы весьма удивлены. Юная Шона Мак-Грегор и ее голуби имели к этому самое непосредственное отношение. Несколько дюжин серых птиц важно расхаживали, ворковали и чистили перышки в специально сооруженных клетках. Сощурившись на ослепительно-белый диск солнца, Шона убрала выбившиеся из косы пряди волос. В воздухе не было ни ветерка, и зной уже делался невыносимым. Обычно ночью птицы не прилетали, но сегодня их появилось целых две. Вот они — расхаживали по парапету, клевали зерна и перекликались с голубями в клетках…

Стараясь не делать резких движений, десятилетняя девочка осторожно подобралась поближе. Вскоре опытные маленькие руки уже прижали к груди первую птицу и нащупали шнурок, которым к ее лапке был привязан небольшой деревянный цилиндр. Темные глаза девочки расширились, когда она прочитала короткое послание. Затем, сунув его в карман, она отправила птицу в клетку к остальным голубям и принялась охотиться за ее спутницей.

Второе послание в точности повторяло первое. Несомненно, его отправили, чтобы убедиться, что хотя бы одно из них достигнет адресата. Перегнувшись через парапет башни, Шона отыскала взглядом своего любимого старшего брата, который во дворе следил сейчас, как конюх выгуливает крупного гнедого жеребца, — великолепное животное, которое казалось совершенно не на своем месте в столь убогом окружении… Второго голубя она просто выпустила, не тратя времени на то, чтобы отворять для него в клетку, и бросилась вниз по лестнице, глотая слезы. Внизу во дворе сын объявленного вне закона графа Эборского был полностью поглощен заботами о своей новой лошади. Джесс Мак-Грегор, потомок воинов, и сам прирожденный солдат в свои неполные двадцать лет, был невысок ростом, но крепко сложен. Золотистые искорки сверкали в глубине карих глаз, от взгляда которых мало что могло укрыться. Летнее солнце покрыло бронзовым загаром его оливковую кожу и высветлило длинные каштановые волосы, которые он завязывал сзади в хвост. Сейчас на нем была светлая полотняная рубаха с длинными рукавами, расстегнутая у ворота, и кожаные штаны для верховой езды.

Обращаясь к своему собеседнику, рослому бородатому мужчине в фартуке кузнеца, он указал мозолистой рукой на передние ноги жеребца.

— Смотри, видишь, он все равно идет неровно.

— Да, верно, — согласился кузнец. — Попробую еще раз переделать эту подкову. Но если опять не выйдет, то скоро уже не останется копыта, чтобы ее прикрепить.

— Ладно, сделай как получится, — отозвался Джесс. — Спасибо, Нед.

Кузнец взял у конюха поводья и отвел лошадь обратно в конюшню, а Джесс заметив какое-то движение у подножия башни, поспешил обернуться и в тот же миг хрупкая фигурка в мальчишеской одежде, с растрепанными черными волосами бросилась к нему в объятия.

— Эй, Шона, дорогая, свет моей жизни, что случилось? — спросил он, заметив, что она плачет.

— Две птицы сегодня утром, — ответила она, утирая слезы рукавом. — И обе с одним и тем же посланием. Он умирает, Джесс.

Мгновенно напрягшись, брат на миг прижал ее крепче, утешительно погладил по голове, затем, взяв два клочка пергамента, направился обратно к башне и устремился в подземный ход.

Из башни проход вел в последний бастион объявленного вне закона ордена Святого Михаила, хотя михайлинцы сами давно уже прекратили свое существование как организация. Двадцать лет назад это подземное убежище служило штаб-квартирой Дерини Камберу Мак-Рори и его друзьям, которые помогли сместить короля-Дерини Имре Фестилла и восстановили на троне Гвиннеда Синхила Халдейна.