Кэтрин Куртц: Высший Дерини

Лоран и Баррет отошли от своих коллег на сорок футов. Члены Совета стали отмерять стороны большого квадрата, каждая из которых равнялась сорока футам.

Когда они встали по углам квадрата, восемь бойцов расположились на дугах круга внутри этого квадрата.

Два короля выжидающе посмотрели на Баррета, но в центр круга вышел Тирсель.

– Да будет благословенна память Святого Камбера, великого Святого, указавшего нам путь. Так сказано, и так должно быть. Да будет благословенна память Самого Высшего, – сказал он.

Тирсель опустился на колени и начал чертить пальцем на земле какие-то фигуры. И там, где палец касался травы, она становилась золотой.

– Да будет благословен Создатель, ныне и присно. Начало и Конец, Альфа и Омега, – он пальцем начертил крест с греческими буквами сверху и снизу. – Пусть его слава возрастает с каждым днем, с каждым месяцем, с каждым годом, с каждым веком, всегда. Да будет благословен Господь, да будет благословен Святой Камбер.

Когда он поднялся, в четырех углах фигуры были начертаны символы: печати членов Совета. Они гарантировали защиту внутри круга.

Тирсель вернулся на место, а Баррет воздел руки к небу и запел:

– Я Альфа и Омега, Начало и Конец, сказал Господь. Он ушел в белой одежде, но имя его не вычеркнуто из Книги Бытия. Мы поклоняемся ему, его Отцу, – пел Баррет.

– Благословение и честь, слава и могущество – все в нем, сидящем на небесном троне, – сказала Вивьена, подняв руки над головой. – О Господь, яви свою милость нам, ничтожным, и защити правое дело. Распространи свет милости своей на этот круг. О Боже, те, кто стоят здесь, знают величие твое и отдают себя на суд твой.

Лоран начертал последнюю линию и тоже воздел руки к небу. Тут же над четырьмя высшими Дерини вспыхнуло сияние: янтарное, серебряное, алое и голубое.

Лоран заговорил, сияние стало распространяться по кругу, и он замкнулся. Цвета сливались, смешивались, играли разными оттенками, когда слова Лорана разносились в воздухе:

– Охрани слуг своих, Боже, укрепи круг, дабы никто не мог войти в него и никто не мог помочь тем восьмерым, что пришли сюда сражаться. Защити тех, кто вне круга, от могущественных сил, кои столкнутся здесь, и охрани их от гнева своего.

– Так было в первые дни нашего бытия, – запели все четверо, – и пусть будет так во все времена…О Боже, пусть будет так и сегодня. Да будет так.

Они закончили песнопение, и в раскатах грома сияние стало подниматься вверх, образуя бледную голубовато-фиолетовую полусферу над ними – над членами Совета и над участниками поединка. Купол был прозрачным, но затуманенным, так что внутри его стало сумрачно.

Следующий круг должны были сформировать уже сами сражающиеся. Он был нужен им не только для защиты от внешнего мира, но и от тех, кто создал внешний круг. Даже члены Совета не смогли бы проникнуть через внутренний круг.

– Внешний мир отрезан, – сказал Баррет.

Голос его звучал гулко, как в большом зале.

– Теперь надо создать внутреннюю защиту. Только победитель сможет выйти из круга.

Он сделал паузу, ожидая, пока стихнет эхо, вызванное его словами, и продолжил:

– Я предлагаю вам создать круг и начать то, для чего вы пришли сюда. Во имя Самого Высшего, начинайте.

Все восемь оценивающе оглядели друг друга, а затем Венсит вышел вперед и поклонился.

– Кто начнет – вы или я?

Келсон пожал плечами.

– Это не имеет значения. Начинай ты, если хочешь.

– Отлично.

С легким поклоном Венсит вернулся на место и раскинул руки в стороны.

Границы внутреннего круга должны быть сделаны лидерами враждующих сторон, причем не одновременно.

И теперь Венсит говорил один. Его голос гудел под фиолетовым куполом. Он пел старое песнопение – вызов на бой. Огонь струился из его пальцев.

Он создал полусферу, охватывающую его и трех его союзников. Это был сверкающий фиолетовый купол на пять футов ниже внешнего купола.

Келсон поджал губы и, не глядя на друзей, раскинул руки. Он запел ответную песнь.

Над Келсоном вспыхнуло алое сияние. Оно начало расширяться, сомкнулось с куполом Венсита, и теперь они все были под одной полусферой. Келсон опустил руки, взглянул на товарищей, которые подошли к нему.

Поле боя было готово.

Очертания фигур членов Совета сквозь внутреннюю полусферу казались нечеткими, размытыми. Они наблюдали за происходящим, но Келсон знал, что даже они не смогут вмешаться, теперь он и его друзья могут надеяться только на свой ум и свое могущество.