Элеонора Раткевич - Слушай, флейтист!

– Знаешь, – скривился Толлер, – между нами, коллегами, говоря, Кусачий этот…

Дальше последовал узкопрофессиональный диалог, густо пересыпанный терминологией. Джой сделалось немного скучно.

– Вот тебе твой Кусачий, – заключил Толлер. – Обыкновенная пьянь без всякой мистики. И упыри тут ни при чем.

– А Ассам?

– Это обязательно на площади?

– Обязательно, – заверил Кен. – Потом объясню, почему.

– Ладно, верю. Так вот, у Ассама не то что полным-полно врагов, у него, кроме врагов, вообще никого нет. Его кто угодно мог.

– Не скажи, – возразил Кен. – Я бы тоже так думал, если бы сам на упырей не нарвался. Я было подумал, что ждали меня, но при чем тут тогда Ассам?

Толлер пожал плечами.

Джой очень хотелось надавать Кену оплеух. С той минуты, как они въехали на территорию клана, его словно подменили. Этот взгляд, эти манеры… и на нее хоть бы посмотрел. Зато Толлер от нее глаз не отводит, а Кену хоть бы что. Ревнивый, называется.

– Так это ты из-за упырей в такую даль собрался? – негромко спросил Толлер.

– Отчасти. Я здесь проездом, – ответил Кен.

– А какое отношение к упырям имеет твоя красотка?

– Она имеет отношение ко мне, – объяснил Кен, помолчал и прибавил несколько исключительно нецензурных оборотов, проливающих свет на отношения. Тут только Джой поняла.

Кен знает, что за подобные слова по ее адресу можно и схлопотать нежной женской ручкой. И он не из тех, чтобы прикрывать следы коготков или ответить на вопрос: кто это тебя так разукрасил? А ведь произнес именно такое и не поперхнулся. Кен ничего не говорит и не делает зря. Эх, жаль, выражения выбрал слабые. Посовестился. Надо было круче загнуть.

– Да? – Толлер хмыкнул. – Впервые вижу, чтобы девок на дело таскали.

– Ну, Лэй говорил, что сгубят меня девки, – ухмыльнулся Кен.

– Пошли-ка отсюда, – неожиданно предложил Толлер. – Вроде мы уже о деле переговорили.

– Пошли, – неохотно согласился Кен. – Куда только?

– Ко мне пока. Вам тем временем жилье приготовят…

Кен следовал за Толлером, Джой медленно шла позади. Недаром Кен на нее и не смотрит. Говорят, любви и кашля не скроешь. Стоит Толлеру увидеть, как Кен на нее смотрит, и он из Кена сможет веревки вить, играя на самой тонкой струне. На ней, на Джой. А ведь именно этого Толлер и хочет. И Кен хотел бы того же от Толлера. Но у Толлера нет уязвимого места, а у Кена есть. Она, Джой. Что же, будем настороже.

Какое там настороже против профессионала. Цыпленок настороже против бульдога. Толлер вошел первым, Кен – за ним, Джой подавила дурное предчувствие и шагнула в дом. Подавленное предчувствие пискнуло в последний раз и затихло. И не успело оно затихнуть, как Джой ощутила у горла лезвие ножа Толлера. Кен окаменел. Стоит ему сделать неосторожное движение… Не бойся, – за долю секунды мелькнуло в голове Джой. Она ждала чего-то в этом роде и уже знала, как быть.

– Дурацкие шутки у тебя, – недовольно промурлыкала Джой, – и сам ты, Толлер, дурак дураком.

Ленивым небрежным движением она отвела от своего горла руку Толлера, и рука его повиновалась. Нет, если бы она вздрогнула, испугалась, попыталась не отвести нож, а отбросить, ей бы это не удалось. Но Джой сделала вид, что ничего не поняла, и Толлер растерялся. Всего на долю секунды. Но этого мгновения хватило. Едва его рука опустилась, как Кен одним прыжком подскочил к Джой, рванул ее к себе, оттолкнул назад и принял боевую стойку, все это одним движением. Тут только Толлер понял, что произошло.

– Спасибо, – нежно произнес Кен. – Умница.

– Мерзавка, – свирепо, но уважительно выговорил Толлер. – Недооценил я тебя.

– Меня ты недооценил, – возразил Кен. – Неужели ты думал, что я повезу с собой круглую дуру? Хорошего же ты обо мне мнения. Впрочем, я от тебя никогда ничего хорошего, кроме плохого, не видел.

В его руку просунулась кисть Джой с ножом. Кен принял оружие, не оборачиваясь, Джой отошла назад. Кен и Толлер стояли друг перед другом в боевой стойке, с ножами на изготовку. Ни тот ни другой не двигались.

Джой смотрела на них минут пять, потом ей стало смешно. Несмотря на весь страх. Она попыталась сдержаться, но неуместный смех разбирал ее все пуще, и наконец она разразилась хохотом. Ее смех сделал обоих ниндзя какими-то нелепыми, и они отлично это поняли. Кен тоже засмеялся, выпрямился и перебросил нож в левую руку.

– Поговорим? – предложил он.

– Можно, – угрюмо согласился Толлер. – Для начала скажи, зачем ты приехал? Ведь не из-за упырей, верно?