Робин Хобб - Ученик убийцы

– Поднимайся, парень, и пойдем со мной, – сказал он.

И я пошел за ним по темному коридору мимо по-спартански обставленных комнат, окна которых все еще были защищены ставнями от зимнего холода, к еще одним закрытым дверям из роскошного дерева, украшенным резьбой. Тут он остановился и быстро оправил свою одежду. Ясно помню, как он встал на одно колено, чтобы одернуть мою рубашку и пригладить волосы, но был ли это порыв добросердечности, чтобы произвести на меня хорошее впечатление, или просто стремление показать, что с доверенной ему посылкой он обращался аккуратно, – я никогда не узнаю. Он снова встал и один раз стукнул по двойным дверям. Постучав, стражник не стал ждать ответа – по крайней мере я ничего не слышал. Он толчком распахнул двери, провел меня внутрь и закрыл за собой тяжелые створки.

Эта комната была теплой настолько же, насколько холодным показался мне коридор, и выглядела жилой, в то время как остальные, мимо которых мы проходили, были пустыми. Я вспоминаю висевшие на стенах ковры и портьеры и, кроме того, полки с табличками и свитками, наваленными в беспорядке, который всегда бывает в удобных жилых комнатах. В массивном очаге горел огонь, наполняя комнату теплом и приятным смолистым запахом. Необъятный стол стоял под углом к огню, а за ним сидел крепкий человек, склонившийся над грудой бумаг. Брови его были нахмурены. Он не сразу поднял глаза, и некоторое время я мог видеть только копну спутанных темных волос.

Когда он посмотрел на меня, то, казалось, одним быстрым взглядом своих черных глаз охватил и меня и стражника.

– Ну, Джасон? – спросил он. Несмотря на свой нежный возраст, я различил в его голосе унылую покорность грубому вторжению в его работу. – В чем дело?

Страж легонько подтолкнул меня вперед, и я примерно на фут придвинулся к сидящему человеку.

– Старый пахарь его оставил, принц Верити, сир. Сказал, стало быть, что это ублюдок принца Чивэла.

Несколько мгновений волосатый человек за столом продолжал разглядывать меня с некоторым смущением. Потом нечто похожее на удивленно-веселую улыбку осветило его лицо, он встал, обошел вокруг стола и остановился рядом со мной, уперев кулаки в бедра и глядя на меня сверху вниз. Я не почувствовал угрозы в этом пристальном взгляде; скорее мне показалось, что нечто в моей наружности ему до крайности понравилось. Я с любопытством смотрел на него. У принца была короткая черная борода, лохматая, как шевелюра, обветренные щеки, грудь, похожая на бочку, и широкие плечи, натянувшие ткань рубашки. Его квадратные кулаки были покрыты пятнами и царапинами, но тем не менее пальцы правой руки были в чернилах. Он смотрел на меня, удивленно подняв густые брови, его улыбка делалась все шире, пока наконец он не издал веселое фырканье:

– Черт возьми, паренек действительно похож на Чивела, верно ведь, Эда Плодородная? Кто бы мог ждать такого от моего прославленного добродетельного братца?

Стражник ничего не ответил, впрочем, от него этого никто и не ждал. Он продолжал стоять в ожидании дальнейших распоряжений. Настоящий солдат!

Чернобородый продолжал с интересом меня рассматривать.

– Сколько лет? – спросил он стражника.

– Этот пахарь сказал, стало быть, шесть. – Он собрался было почесать щеку, но потом, очевидно, вспомнил, что находится при исполнении служебных обязанностей, опустил руку и добавил: – Сир.

Принц, похоже, не заметил нарушения дисциплины. Его темные глаза продолжали меня осматривать, и веселое удивление становилось все заметнее.

– Значит, дело было примерно семь лет назад. Ведь какое-то время понадобилось, чтобы ее живот подрос. Черт возьми! Да. Это был первый год, когда чьюрды пытались закрыть проход. А Чивэл добивался, чтобы его открыли. Гонялся за ними три или четыре месяца. Похоже – не только за ними. Черт возьми! Кто бы мог подумать? – Он помолчал и внезапно спросил: – Кто мать?

Переминаясь с ноги на ногу, стражник промолвил:

– Дык... кто ж ее знает, сир? Там только и был этот старый пахарь, и он сказал, что вон этот вот ублюдок принца Чивэла и что он не хочет его кормить и одевать не хочет. Сказал, стало быть, что кто его сделал, тот пускай о нем и заботится.

Принц пожал плечами, как будто это не имело никакого значения.

– Мальчишка выглядит ухоженным. Через неделю – в крайнем случае через две – она будет топтаться у кухонных дверей и скулить, что скучает без своего щенка. Тогда я узнаю – если не раньше. Ну, мальчик, как тебя зовут?