В Бирюк - Стриптиз

Дело в непонимании моей системы, здешнего образа жизни. Как можно — нурмана! — за пару шкурок! — взятых у вонючих туземцев! — ободрать кнутом?! Ладно, такое в воинских отрядах временами бывает — неисполнение приказа наказывается. Но сунуть в колодки, в «известь тереть»?! Воина!

Да ещё и кузена этого Харальда! Родовая честь! — Пшла в задницу.

Сигурд сумел хорошенько промыть своим парням мозги: «нонече — не как давеча». Мои хохмочки с прошлогодним перегрызанием хрипа на пару с князь-волком, пересказанные и приукрашенные старожилами, нынешние игры с головой епископа, «Ледовое побоище» в формате «трое против тьмы», лодочка эта косопарусная… Ребята ведут себя осторожно. Чтобы не нарваться по незнанию. Потому-то с таким восторгом пошли в лесные походы этим летом — подальше от «психа лысого».

Сходили они хорошо. Лучше всех — сам Сигурд.

Это счастье моё, что внятный мужик оказался! Маршрут Ветлуга-Вятка-Кама-Волга — пройден успешно.

Дорогой имели место быть разные негоразды, хеппенсы, трамблы… а также — случаи.

Удмурты помнили и своё участие в Бряхимовском походе под знамёнами эмира, и союз с унжамерен, который закончился общим разгромом.

И что они — к нам ходили, и что мы — их побили.

Помнили и не простили.

Проводники из мари, которые называли местных вотяками, вызывали озлобление, вид вооружённых нурманов — опасение. Комбинируя эти два качества, дополняя их нашими товарами и скоростью движения, Сигурд сумел поставить пару погостов на Ветлуге, присмотреть ещё с десяток подходящих мест, описать огромный полукруг по лесным рекам и перевалить в Вятку.

Тут… моя ошибка — низко он на Вятку вышел. Надо было не от истока Ветлуги, а раньше к востоку уходить. Там речка есть. Со знакомым названием — Молога. А так выскочили прямо по Пижме на булгарский погост.

Официальный отчёт содержал фразу типа:

«Мы поговорили, поторговали и расстались в любви и согласии».

В рассказах всё выглядело несколько… разнообразнее. К устью Пижмы собралось до двух сотен вооружённых вотяков, которые край хотели порвать чужеземных находников.

«Чтобы неповадно было! По нашим рекам ходить».

Гарнизонная команда булгар в составе аж 4 инвалидов, тоже не возражала «порвать». У Сигурда не было к этому моменту и тридцати человек, из которых бойцами можно было назвать десятка два. Половина — нурманы.

Тут Сигурд велел своим воинам надраить доспехи.

Объясняю: нурманы получили назад своё собственное вооружение. С моими «панцирями за подкладкой» — такая штука не прошла бы.

В 1251 г. в походе Даниила Галицкого на ятвягов русские приготовились к бою:

«Щите же их, яко зоря бе, шелом же их, яко солнцю восходящу, копиемь же их дрьжащим в руках, яко трости мнози, стрелцем же обапол идущим и держащим в руках рожанци свое, и наложившим на не стрелы своя противу ратным».

Устрашённые зрелищем «яко солнцю восходящу», ятвяги не выдержали и отступили без боя.

Вотяки тоже разбежались.

Может, зря я требую, чтобы мои воины были малозаметными, навязываю маскировку, защитную окраску? Выйти в схватку смертную блестя и блистая — это ж так по-русски…

Потеряв туземных союзников, булгары стали разговаривать.

Пара проживавших там купцов, изошли на желчь. От одного вида чужаков в их исконно-посконной кормушке. В смысле: на их рынке. А вот булгарский десятник…

Есть разница между купцом и воином. Воину конфликты — свою личную голову подставлять.

Туземные вожди шипели и рычали:

— Уг яра! Уг яра! (Нельзя! Нельзя!)

Но булгарин помянул аллаха, шикнул на неверных и сообщил:

— Приказ от эмира — блюсть порядок. Русские порядка не рушат. Грабежей, убийств — нет. А торговать им дозволено. Беспошлинно. Вон, у них и печать есть.

Сигурд старательно плямкал, «бил себя пяткой в грудь» и доказывал, что он не просто так, не «нурман с бугра», а слуга доброго друга пресветлого эмира Ибрагима — Воеводы Всеволжского.

— Да разве ты не видишь?! Меж нашими государями — мир да любовь! Мы ж — русские люди!

И тыкал пальцем в своих «русских людей» — сборную солянку из нурманов и тверяков, мещеряков и мари…

Булгарин посчитал количество клинков, прикинул рост бойцов, впечатлился, порадовался на подаренную ему латку — глиняный аналог сковородки с рельефными изображениями коней на боках, дал проводника и расстался с Сигурдом весьма дружественно.

Дальше караван шёл спокойно — проводник из булгар первым выскакивал из лодки на берег, вопил, махал руками и тем успокаивал очередной погост, Сигурд миролюбиво плямкал, приказчики предлагали товар, а картографы вели съёмку местности.