В Бирюк - Стриптиз

Повторю: концепция «фри трейд»», идея «свободы конкуренции» — здесь вызывают бешеную злобу торговцев. В каждом месте есть масса ограничений. Технических, юридических, властных. Не имеющих отношения к соотношениям цена/качество и спрос/предложение. Привилегии, монополии, картельные соглашения, устоявшиеся связи, родство, цеха, землячества…

Просто придти и сказать:

— А вот я здесь продавать буду…

можно.

Вот уйти после этого целым… вряд ли.

В начале мая караван из девяти ушкуев вытолкнулся в Волгу. Я проводил их до Городца — новый форпост Всеволжска требовал присмотра. Наобнимались, нацеловались, нарыдались на прощание… Они ушли, а я остался. Посреди этих… кротовых нор. Которые — посад городецкий.

Предсказать прохождение такого каравана — невозможно.

«Домашняя дума в дорогу не годится» — русская народная.

О каждом подобном торговом предприятии можно сочинять саги и складывать былины. Что, кстати, и делают:

Это — про Илью Муромца, когда он каменных надписей начитался. География у «казака старого» — разнообразная.

Беня не настолько «добрый молодец», с камней на дорожных развилках инфу не считывает, да и «грязей смоленских» пока нет. Что радует — нет и «сорока тысяч разбойников». Есть, однако, другая напасть — «ушкуйники новгородские». Не из тех, кто как увидит — сразу «сарынь на кичку!» — орёт. Но тоже… «сильно вольные люди». В смысле: отморозки отвязанные на прогулке.

У устья Унжи Бенина эскадра наскочила на новогородский караван.

Нормальный ежегодный караван в два десятка ушкуев. Полтысячи здоровых мужиков. В иные времена такие караваны города брали и царства по кочкам разносили. А уж как они выжигали Ярославль, Кострому, Нижний… я про это уже…

Встретились бы караваны на фарватере — сразу сцепились бы.

— А кто это, кроме нас — вольных людей новогородских, по нашей Волге ходить себе позволяет?!

По счастью — новгородцы стояли на берегу, вели торг с вылезшими с Унжи мерянами.

Беня, совершенно естественно — стереотипы поведения мелкого торговца, воспитанные десятилетиями предыдущей жизни, всплывают мгновенно — решил быстренько мимо «гостей» проскочить и бегом-бегом…

«Огородами-огородами… ушёл к Котовскому».

Но Кастусь возмутился.

— Это что ж? Мы — струсили?!

А Сигурд поплямкал и обосновал:

— У нас — гребцов некомплект, ушкуи гружёные. А они барахло на берег выкинут и десятком пустых лодеек… с переменой гребцов… Да и Кострома та… Защиты от них не получить, а до Ярославля… сдохнем на вёслах.

Беня, сколько бы он себя пяткой в грудь не бил, а с детства впитал: князю и ярлу говорить «нет» — нельзя.

Кукиш в кармане — можно. Но вслух… Потом… где-то как-то… шёпотом за углом…

И вообще: в воинских делах аристократы понимают больше.

— И чего высоко-родные и глубоко-отважные э… господа изволят делать?

Господа изволят делать своё обычное господское дело — посылать простолюдинов «на грабли».

— Ты пойдёшь туда и будешь делать свою работу.

— Шо?! Хто?! Я?!

— Да. Ты скажешь им… разных слов. И мы разойдёмся мирно.

Беня, таки, знал. Остальные недостающие слова и фразы — придумывал на ходу. Отчаянно труся от непривычной роли — публичное лицо каравана, по которому бить — будут в первую голову, он двинулся на переговоры. Пугать безрассудно храбрых и дурить беспредельно хитрых новгородских… «добрых молодцев».

Отцепили от ушкуя таскаемый за собой ботник и переправились через Волгу — «мордой торговать». Новгородцы встретили… напряжённо. Особенно, когда вылезший, вслед за нервно дёргающимся и интенсивно потеющим обширным лбом переговорщиком, Харальд Чернозубый оценивающе смерил ушкуйников взглядом и выразительно сплюнул им под ноги порцию чёрной жвачки. А второй сопровождающий, вадавас, на голову ниже Харальда и вдвое шире по всему телу, достал боевой топор и страдальчески почесал им спину сквозь кольчугу — комары заели.

Беня, по привычке своей, рассыпался мелким бесом, «я — не я, корова — не моя», «врио младшего помощника третьего дворника по женской линии». А караван ведут ярл с князем. Они-с, особы высокородные, изволют-с путешествовать с супругами-с.