В Бирюк - Стриптиз

Кажется, гордость княгиниская взыграла против нудных поучений.

— А то что?!

— Пока ты ему в радость — тебе счастье. Надоешь, оттолкнёшь — тебе беда. Обманешь, погонишься за каким… удовольствием, выгодой… всё потеряешь. Себя утратишь.

Не доходит. Такие проповеди звучат часто. Смысл — замыливается, теряется.

Я бы не стал «зады повторять». Но я связываю с этой женщиной, с этой парочкой — кое-какие надежды. Свои. Поэтому — подкрепить. Нестандартно.

«Чтобы помнили».

— А то… Вон, князь-волка пришлю. Ему тыща вёрст — не заграница. Будет каждую ночь своими жёлтыми гляделками… глаза в глаза…

Она обернулась на сидящего в стороне Курта. Тот махнул хвостом. По полу, из стороны в сторону. И лёг. Как только что лежал, «глаза в глаза» с княгиней. Косо глянул на нас и снова уставился в пустое пространство перед своим носом. Будто женщина всё ещё там.

Её передёрнуло.

Я осторожно закрыл на ней шубу.

— Будь осторожна. Береги мужа. Дай вам бог удачи. Иди.

Я не верю в эффективность подобных «благих советов». Люди сразу выбрасывают их из памяти, из души.

Придя в Гданьск, она, первое время, была настроена эйфорично. Она-то в родительский дом пришла! К родным-кровным! А Сигурд… так, приймак.

Я уже говорил об охоте на женщин попаданца. Сигурд с Самбориной, как и Кастусь с Елицей, оказались «попаданцами» — не такими, как местные. На них началась «охота». Елицу пытались зарезать, Самборину — соблазнить.

Одна такая попытка была близка к успеху. Но уже вполне согласившись «наградить своей благосклонностью» настойчивого поклонника, Самборина увидела в сумерках зимнего вечера во дворе здоровенного, поднявшегося из сугроба, пса. Ей показалось, привиделось, что то — пришёл за ней князь-волк. Она испугалась, закричала…

Настроение момента было изменено. Действие было отложено. На другой день Сигурд… принял меры — «вздыхателя» закопали.

Не думаю, что мои «поучения» спасли союз ярла и княгини. Было много людей, которые раз за разом били по их связи. С одного моего совета — они не уцелели бы. Но где-то, в какой-то момент, отнюдь не самый важный, один из десятков — они проскочили мимо опасности. Мимо — этой. Что они и других избежали — только их свойство, только их собственная удача. К которой я так — чуть руку приложил. Или ещё что.

Я — про совет добрый. А вы про что подумали?

Психологические задачи смешивались мною с политическими. Просто потому, что политика — игрища людей. Той их части, которая в здешних эпохах называется родовой аристократией. Но есть и другая истина: «политика — концентрированное выражение экономики». Про «хлеб насущный» — забывать не следует.

— Николай, Беня — присаживайтесь. Как караван собирается — видите. Ничего странного не заметили? Я собираю три каравана. Три в одном. Самый дальний — Сигурда. Идёт в Гданьск. Два ушкуя. Другой — Кастуся. Идёт в Самбию. Шесть корабликов. Третий караван — наш. Кострома, Ярославль, Молога. И — назад. Сколько лодий… сколько останется — сегодня, вон, ещё один ушкуй утопили.

Я внимательно посмотрел на моего торгового голову и одного из лучших его приказчиков. Мои слова в лодочке на Оке: «и последние станут первыми», «у меня ничего нет, сделаешь — станешь» оказались правдой.

Беня долго настороженно оглядывался во Всеволжске, сомневался: «я ж — не такой». А мне плевать. У меня тут все «не такие».

— Об чём мордобой?

— Он меня жидовской мордой назвал!

— Ну назови его московско-литовской мордой.

— Я так и сделал! А он — в драку.

— О! Эскалация. За начало свары — раз. За словесные оскорбления — один-один. Два. За попытку телесных повреждений — три. Николай, почему ты таких дураков себе в приказчики набираешь? Выгребные ямы чистить. Обоим. Этому — две недели, этому шесть. Будете этносами своими меряться — будете дерьмо грести. До посинения.

Чин у Бени уже есть. Казённый кафтан на нём… как на корове седло. Гос. служба не испортила — глупее не стал. Тот же умный, цепкий, недоверчивый взгляд. Который немедленно расплывается масляным блином — заметил моё внимание.

— В Волжских городках надо ставить фактории. Для чего договориться с местными властями. Повтора Городецкой истории — нам не надобно.

— Э… нам бы… как ты говоришь… экс… экстере… тетере… рересть… ну…

— Экстерриториальность?