Виктор Телегин - СОЛНЦЕБЫК

Ехали довольно долго, в красивой и удобной карете Александра Ивановича.

"Когда-нибудь и у меня будет такая же карета, и я буду богаче Тургенева, а может... может, и богаче царя" - думал Alexzander.

На третьем этаже некрасивого особняка, уютно расположившегося в извилистом переулке, горела красная лампа. Дядя Baziley, мусье Тургенев и Alexzander стали подниматься по липкой от блевотины вонючей лестнице. Саша искренне недоумевал - что такого хорошего они ищут в этом гадком месте. По лестнице вниз сбежали два хлыща во фраках, один из них, пробегая мимо, хлопнул Сашу по плечу: "Желаю повеселиться, малец".

Тургенев подергал свисающий над черной дверью шнурок. Где-то в глубине послышался нежный голосок колокольчика. Как колокольчик был голосок и у отворившей им девушки, одетой в красиво приталенное платье, в котором (так показалось Alexzander"у нестыдно и на бал придти).

-Прошу вас, господа, - сказала она по-французски.

Следуя за девушкой по коридору, увешенному шуршащей драпировкой, они вошли в красиво обставленную гостиную a-la Volter

Три прекрасно одетые, с элегантными прическами девушки поднялись им навстречу, сделали реверанс.

-О, мусье Тургенев! Мусье Пушкин.

Толстая, похожая на беременную жабу, дама, которую Alexzander принял было за софу, поспешила к ним.

-О, свет очей моих, Софья Астафьевна, - Тургенев припал губами к распухшей, точно водою наполненной, руке. - Как поживаете, моя дорогая?

-И не спрашивайте, ma chère, и не спрашивайте.

-Что ж, так плохо? - хитро улыбнулся Тургенев.

-Хуже некуда, - вздохнула дама.

-А вот по вашим ручкам, - Тургенев коснулся губами массивного перстня на пальце Софьи Астафьевны. - и не скажешь.

-Ну что вы, - дама поспешила выдернуть руку и передала ее дяде Baziley. Дядя Baziley поцеловал руку, улыбаясь, как Будда.

-И, я вижу, с вами... Какой милый мальчик.

Alexzander ткнулся носом в протянутую руку. Рука эта почему-то пахла квашеной капустой.

-Присаживайтесь, господа.

Софья Астафьевна указала на свободные кресла.

-А мальчику мы предложим стульчик. Ведь он не обидится.

Дама потрепала щеку Alexzandera.

-Федька.

Курчавый парнишка лет восемнадцати вбежал в гостиную.

-Принеси стул.

Пока Федька бегал за стулом, Alexzander успел хорошо рассмотреть девушек. Одна из них, блондинка с розовыми губками и чудесно распахнутыми глазками, была настоящей красавицей. Еще две (включая ту девушку, что встретила их у дверей), были симпатичные: улыбчивые, с выражением неги на лицах. Четвертая девушка была уродиной: выпирающий подбородок, крючковатый нос, мышиного цвета глаза, почти нету ресниц. Зато у нее была огромная грудь, заманчиво розовеющая под вырезом платья.

-Софья Астафьевна, - нетерпеливо заговорил Тургенев. - Познакомьте же нас скорее с вашей новой воспитанницей.

Блондинка поднялась и сделала реверанс.

-Элеонора, - представила ее Софья Астафьевна. - Только третий день на моем воспитании.

-Элеонора, - повторил, истекая слюной, дядя Baziley.

Alexzander"у отчего-то захотелось подойти, и ударить дядю Baziley по изменившейся от похоти физиономии.

-Выпьем, господа, - сказала Софья Астафьевна.

Грудастая девушка подняла поднос и обнесла гостей бокалами с чем-то зеленым, как глаз кошки. Дядя Baziley не упустил, конечно, возможности ущипнуть ее за широкую жопу.

-Ах, Наташка, пизда нараспашку.

Все засмеялись.

-Обожаю ночью пить абсент, - потягивая из бокала, сообщил Тургенев. - Крепко ударяет по шарам, и земля замедляет свой бег и бог представляется тараканом, коего я - земной прыщ, могу прихлопнуть своею вонючей тапочкою.

Alexzander глотнул из бокала. Тьфу! Какая мерзкая горечь! И бог все такой же огромный и всеобъемлющий, как раньше.

-Глотни побольше, - посоветовал дядя Baziley.

Alexzander зажмурился и осушил бокал. Горечь бросилась ему в голову, вызвав боль и тошноту, но затем... Затем он увидел себя - огромного и непоколебимого, как крымский утес. На голове у него, завиваясь в кольца, росли рога, в которых ослепительно сверкало солнце. Саша бросил взгляд вниз, на свой хуй, и увидел огромную красноголовую палицу, поддерживающую небесный свод подобно Атланту. И тогда к нему приблизилась женщина ослепительной красоты. От женщины этой исходили флюиды порочности, вечной порочности, словно она перетрахалась со всеми живыми существами на Земле.

-Я Земля, - сказала она. - Возьми меня.

И она опрокинулась на спину, отворяя пизду, истекающую соками. И, превратившись в красного быка, Саша вошел в нее...