Array Chukcha - Скотч и немного обиды

– Вот б**, я ж забыл!

– Поттер, ты материшься, как последний маггл, – проговорил у него над ухом голос со знакомыми тягучими интонациями. – Придется заняться твоим воспитанием.

– Да пошел ты, – огрызнулся Гарри. Он уже представлял, что с ним сделает декан за несданное эссе. Единственный шанс написать его был сейчас, пока МакГонагалл нет.

– Малфой, дай списать... – начал Поттер и осекся.

– Что, ты не сделал уроки? – протянул Драко. – И чем же таким ты был занят, что не написал пустяковое эссе?

– Что ж ты сволочь-то такая, а? – Поттер зло захлопнул тетрадь и отвернулся, не желая смотреть на мерзкого слизеринца. Обидно было до слез. Еще вчера Малфой называл его красивым, шептал всякие нежности, а теперь выходит, что нужно ему было только одно?

– Дурак ты, Поттер, – беззлобно ухмыльнулся Драко и, поймав гриффиндорца за подбородок, приподнял его голову, заставляя смотреть себе в глаза. – Не знаю, что ты там себе намечтал и на что обиделся, но списывать я не даю принципиально. Особенно тем, с кем сплю. И тебе не дам, – последнее слово прозвучало весьма двусмысленно, особенно после того, как он провокационно облизнул тонкие губы.

Поттер зачаровано смотрел на него, приоткрыв рот. Драко медленно погладил большим пальцем его подбородок, провел по нижней губе, а потом наклонился ниже, и Гарри с тихим вздохом закрыл глаза, ожидая поцелуя.

– О, Гарри, а почему тебя на завтраке не было?

Он ошарашено распахнул глаза. Над ним, жизнерадостно улыбаясь, склонился Рон Уизли:

– Да чего ты в этот угол-то забился? Хотя чем дальше от МакГонагалл, тем лучше.

– Верно, – машинально согласился Гарри. Когда смылся хорек, он так и не понял, а вот куда... Это слизеринское наказание сидело за передней партой и довольно ухмылялось.

– Рон, дай списать домашнее задание, я забыл его сделать, – прошептал Гарри, с трудом отводя взгляд от Малфоя.

– А я Лаванде его отдал, – рыжий попытался изобразить раскаяние, но неудачно.

– Так ты ж наверняка у Гермионы списывал!

– Ага! – Рон плюхнул свою сумку на стол и упал на скамью рядом с Гарри. – Она теперь наверняка на меня обидится, но дело того стоило. Знаешь, у Лаванды такие… – Рон, не найдя слов, обеими руками обрисовал нечто округлое в воздухе перед грудью. – А задница!

– Не знаю и знать не хочу, – Гарри почему-то было неприятно слушать, как его друг восхищается пышными формами Лаванды, которые лично его совершенно не прельщали. Рон собрался было возмутиться, но в этот момент в кабинет вошла МакГонагалл, и разговор прервался сам собой.

Урок шел своим чередом; с тем, что его ждет отработка, Гарри уже смирился. А вот сидеть было крайне неудобно, и гриффиндорец про себя проклинал Малфоя на все лады.

– Что с вами, мистер Поттер? – МакГонагалл прервала лекцию и внимательно посмотрела на своего подопечного. – Вы нездоровы? Может быть, вы сходите к мадам Помфри? – в ее голосе проскользнула искренняя озабоченность.

– Ничего страшного, – еле слышно проговорил Гарри, отводя глаза, и задумчиво потер знаменитый шрам, пересекавший его лоб. – Со мной все в порядке.

– Вы уверены? – продолжала допытываться декан Гриффиндора.

– Да, профессор, я просто… просто не выспался, – вдохновенно выпалил Гарри, сообразив, что она могла подумать. Шрам-то он потер машинально, но теперь схватился за него, как утопающий за спасательную шлюпку. Лоб от такого напора тут же покраснел, а шрам заныл на самом деле, но Поттеру было все равно. Он был готов свалить все на Волдеморта, на Пожирателей, да хоть на надвигающийся апокалипсис, лишь бы только не вставать из-за парты на глазах всего курса. Представив себе, как он переваливающейся походкой направляется к двери, а за его спиной раздаются смешки слизеринцев, моментально обо все догадавшихся, Поттер вполне достоверно побледнел, напугав окружающих еще больше.

– Это Сам-Знаешь-Кто, да? – громким шепотом спросил Рон, разом забывший о своей обиде.

– Д-да… – Гарри замутило от того, что он вынужден именно так прикрывать настоящую причину своего недомогания. Он прикусил губу, тут же вскрикнув от боли. Окружающие смотрели на него со смесью ужаса и сочувствия, а ему стало совсем нехорошо. Проклятый Малфой! Теперь все думают, что несчастного Поттера мучает самый страшный темный маг столетия, а на самом деле у него болит задница, оттого что он вчера позволил какому-то… какому-то слизеринскому гаденышу… да не просто позволил, а почти сам попросил! Гарри было стыдно. Воспоминания о произошедшем вчера вечером нахлынули, окрасив его щеки болезненным румянцем и, к ужасу гриффиндорца, отозвавшись сладкой судорогой в паху. Он снова заерзал на месте, проклиная свой шестнадцатилетний организм, столь остро реагирующий на любую фантазию.