Владимир Сорокин: Голубое Сало

Огонь прекратился.

Из вентиляционных каналов стали выпрыгивать подопечные Скорцени.

Сталин поднял голову Два шприца лежали на ящике, один, разбитый, валялся на полу. Неподалеку умирал простреленный в лицо Сисул.

Сталин подполз к нему.

– Хозяин… – прошептал Сисул, переводя глаза на Сталина.

Сталин положил ему руку на смертельно вспотевший лоб.

– Хозяин… – выдохнул Сисул и задрожал в агонии. Сталин тронул пальцем его трепещущие губы.

– Господин Сталин, вы свободны! – раздался голос Скорцени.

– От чего, болван? – Сталин поискал глазами Хрущева. Граф с перетянутой жгутом рукой выглянул из-за простреленного ящика с рисом.

Ручейки рисовых зерен мягко струились из дыр. Хрущев равнодушно глянул на трупы своих ниндзя и Аджубы. Гиммлер заворочался на полу, приподнялся:

– Кретины, вы разбили шприц!

– Это не проблема, – Скорцени дважды выстрелил ему в голову

Зарычав, Гиммлер метнулся к нему. Юркий Скорцени отпрыгнул, полутонная туша вломилась в стену из ящиков. Автоматчики нажали на гашетки, шпигуя свинцом эту гору мяса. Но рейхсфюрер не хотел умирать, – яростно круша ящики с лапшой, он выбирался из них, чтобы кинуться на убийц. Скорцени подбежал, вложил ему дуло в ухо и выстрелил. Гиммлер перестал барахтаться, повернулся и недоверчиво посмотрел на Скорцени. Тот выстрелил еще, еще и еще раз.

– Зассанец, – пролепетал рейхсфюрер кровавыми губами и рухнул на Скорцени.

На этот раз Отто не увернулся – туша накрыла его, раздался хруст костей и хриплый задавленный крик.

– Собирайте, собирайте немедленно! – закричал Сталин, суетясь возле разбитого шприца.

– Иосиф, нам хватит, – поднялся с пола Хрущев. Скорцени продолжал вопить. Один из офицеров выстрелил ему в невысокий лоб, навел автомат на Сталина:

– Вы должны подняться наверх, господин Сталин.

– Я это сделаю и без вашего автомата, – Сталин держал в руках по шприцу и, не отрываясь, смотрел на них. – Mon cher, ты уверен, что нам хватит?

– Нет никакой разницы между дозами. Один кубик или миллион – все равно. Гиммлер перестраховщик. Как всякий немец.

Сталин наступил ногой на разбитый шприц:

– Почему мы не додумались с тобой, что голубое сало – это препарат ? Почему об этом знали немцы?

– Иосиф, не мучай меня… – размотал жгут на руке Хрущев.

– Ради чего мы везли это сюда? Новое оружие! Новое оружие! Чтобы поделиться с электрическим? Он сейчас скажет спасибо русским дуракам!

– Не мучай меня!! – закричал граф, наливаясь кровью.

Наверху в Небесном зале продолжался ужин За огромным окном уже светало.

Оркестр играл, слуги подали десерт. Собак убрали. Геринг и фон Риббентроп пытались развлекать гостей. Доктор Морелль мешал им, нагоняя легкую оторопь своими неуместными монологами. Надежда тоже сидела за столом. Весты не было.

Вдруг вошел Гитлер, хлопнул в ладоши;

– Finita! Оркестр смолк.

– Всё! – Гитлер подошел к столу, обвел глазами сидящих и расхохотался. – Вот и всё! Баран! Баран! Баран!

Геринг и фон Риббентроп стали медленно приподниматься со стульев.

– Баран! Баран! Баран! – кричал Гитлер.

– Где? – искренне спросил Морелль.

– Мой фюрер… – затрепетал фон Риббентроп.

– Всё! – Гитлер опустился на колени, глянул в сверкающий потолок, осенил себя крестом. – Великий Боже, это свершилось!

В зал в сопровождении бойцов погибшего Скорцени вошли Сталин и Хрущев. Старший офицер подошел к коленопреклоненному Гитлеру, протянул два шприца с голубой жидкостью.

– Свершилось, – прошептал Гитлер, беря шприцы в руки и прижимая их к лицу

Вошла Веста в новом наряде – вечернем платье молочного бархата, с коротким жакетом из белой кожи на плечах. Волосы ее были заплетены в косу

Увидя отца под дулами автоматов, она остановилась.

– Свершилось… – шептал Гитлер среди всеобщей тишины.

– Папа… что это? – Веста подошла к отцу

– Все в порядке, – мрачно произнес Сталин, не глядя на нее.

Раздался сдавленный стон и охрана втолкнула в зал Бормана. Он был в нательной рубашке, в наручниках, с заклеенным ртом. Завидя коленопреклоненного фюрера, он бухнулся на колени и, мыча, пополз к нему. Но Гитлер легко встал и, неотрывно глядя на шприцы, медленно двинулся по залу:

– Голубая кровь… а не новое оружие.

– Адольф, ты совершаешь ошибку, – сказал Сталин.

– Свинья, – прошипел Геринг, с ненавистью глядя на ползущего и мычащего Бормана.

– Колбасники! – презрительно скривил губы Хрущев.