Майк Гелприн - Перехват

– Не стыдно вам? – укорял с пола Никита. – Пришли, я вам стол накрыл, принял так хорошо, а вы…

– Да ты не волнуйся, мужик, – не прекращая ржать, подначил Алик. – Сейчас мы пулю допишем, и я сам тебя трахну. Ты иди пока на кухню, постой там раком для разминки.

– Нет, – последовала реплика пострадавшего, – ты мне не нравишься. Мне бородатый нравится, я только ему отдамся.

Тут не выдержал и я. Мы с Аликом разразились таким гоготом, что на ногах стоять уже не могли. Мы корчились в конвульсиях от непрекращающегося ржанья, пока бородатый объект сексуального интереса отвешивал влюблённому отборных пиздюлей.

В результате хныкающего Никиту было решено запереть в ванной, а самим докончить пулю. Ванну забаррикадировали – подтащили буфет, взгромоздили на него этажерку, и подпёрли сооружение стиральной машиной. С полчаса узник бесился, бил кулаками в дверь и плакался, а потом притих. Мы расписали пулю, рассчитались, открыли вторую поллитровку и начали новую пулю, когда идиллия внезапно оказалась прервана приходом Никитиной жены. Почтенная дама выглядела так, что классическая мадам Грицацуева имела бы по сравнению с ней бледный вид. В общем, она могла смело устраиваться на работу в кабак в качестве вышибалы.

– Здравствуйте, – поприветствовал даму вежливый Алик. – Семь пик.

– Добрый день, – присоединился Юрок. – Вист.

Я спасовал и стал ждать развития событий. Оно незамедлительно последовало.

– Где? – грозно вопросила пришедшая.

– В ванной моется, – проявил находчивость Алик.

– А вы кто?

– Друзья.

– Друзья? – переспросила дамочка, наливаясь дурной кровью. И вдруг заорала так, что у присутствующих заложило уши.

– Пидарасы! – вопила супруга несчастного Никиты. – Пидоры сраные! Жопники!

– Позвольте, – попытался встрять я. – Мы понимаем, что вам нелегко, но это же не повод…

– Во-oooooooooooooн!!! – заорала дама. – Вон отсюда, козлы!

– Сама дура, – бормотал Алик, скатываясь по ступеням после мощного пинка под зад.

– Лесбиянка хуева, – тряся кулаком, оскорблял получивший по голове пепельницей Юрок.

– Книги читать надо, – увещевал я, потирая скулу, на которой начинал наливаться красочный синяк.

Перехватчиком я стал по чистой случайности. Однажды, проходя мимо магазина «Старая книга», я остановился прикурить. Было ветренно, процесс разжигания спички затянулся, и я не обратил внимания на подвалившую ко мне нетрезвую личность антисоциального вида.

– Надо? – придушенным голосом спросила личность, озираясь так, будто за ней идёт слежка.

– Надо! – уверенно сказал я. – Надо меньше пить.

– Ну, ты даёшь, – восхитилась личность, – не знаешь, что у меня, а уже торгуешься.

– А что у тебя? – природное любопытство взяло во мне верх над брезгливостью.

– Королева Марго! – гордо сказала личность, – Макулатурная, блядь.

То, что Королева Марго – блядь не простая, а макулатурная, я знал. Очередное достижение совковости – награждать граждан популярными книгами в обмен на сданную макулатуру вместо того, чтобы эти книги попросту печатать, было у всех на слуху. Сомнительное жизнеописание Маргариты Наваррской, выполненное Александром Дюма, было в этом плане первой ласточкой. При номинале два рубля восемьдесят копеек цена макулатурной бляди на чёрном рынке достигала тридцатника. Этой информацией я владел также совершенно случайно – знакомый хвастался, что приобрёл Марго на рынке за четвертной, сбив у барыги цену после получаса отчаянной торговли.

– Почём блядь? – коротко осведомился я.

– Не знаешь, что ли? – упрекнул меня блядевладелец. – Как всегда, на бутылку.

– Водки? – уточнил я, прикидывая Маргошную цену.

– Обижаешь, – шмыгнул носом продавец, – бормотухи, конечно.

– Сделано, – сказал я, извлёкая из кармана трёшку. Через секунду и книга, и купюра поменяли владельцев, личность поскакала к магазину, а я принялся рассматривать покупку.

– Королеву взял? – осведомился подошедший ко мне подозрительный тип, как выяснилось позже, главный перехватчик, милейший дядя с двумя высшими образованиями по кличке Баран.

– Не взял. – объяснил я радостно. – Купил.

– За сколько? – не отставал подошедший.

– На бутылку дал, – признался я честно.

– Водки?

– Бормотухи.

– Понял. – сказал собеседник. – Вот тебе десять рублей, давай сюда книгу, и если ещё раз увижу здесь твою рожу, получишь пиздюлей. Дошло, нет?

От подобной наглости я обалдел, но пока балдел, очевидные вещи начали до меня доходить.