Евгений Поляков - No problem

Здесь конкурс тоже не хилый был. Сколько уж там человек на место – не знаю, но, думаю, не меньше, чем в интернат. Конкурс-то международный. Я сам случайно объявление увидел. В форуме бизнес-партнерском, когда решение одной технической проблемы для своих заказчиков искал. Решение тогда не нашел, а вот объявление в душу или куда-то там еще запало. А почему бы и нет? Конкурс-то на лучшее программное обеспечение. Что, я такое создать что ли не смогу? Ну и решил смеха ради поучаствовать. Почему «смеха ради»? Да потому что в фирмешке нашей всего-то полтора программиста числятся. Я как раз за половину схожу, так как по совместительству еще и генеральный директор.

Первый тур был заочным, надо было всего лишь заявку и саму программу по почте электронной отправить. Отправил, ни на что не надеясь. Вдруг бах – во второй прошел, а там и в финалисты в числе пяти. Вот и сижу сейчас в этом Орландо, жду, когда вызовут к интервьюеру. Очередь, понимаешь, ну, прям, как у нас в совке или постсовке, хотя это Штаты. Впрочем, уже одно то, что я здесь очутился – можно считать достижением. Почти что на халяву, за свои кровные я сюда вряд ли бы полетел. Да и английский я со слуха не очень. С листа да, если он наш, технический, а со слуха – нет.

И их осталось пять. Пять негритят. Конечно же, не негритят. Двое америкосов, немец, китаец или японец (по фамилии я их как-то не очень различаю), ну и я, россиянин, значится. Это только тим-лидеры проектов, а за каждым таким лидером может скрываться такая шобла программеров, что мама не горюй. А за мной только я один, и позади Москва… Один из пяти со всего мира. Нет, надо обязательно первым стать. Первому, кроме некой суммы в американских дензнаках, еще и другие преференции светят. Первое решение эта самая компания-организатор по своим каналам двигать начнет, с ярлыком «Рекомендовано для…» Все, вызывают. Интересно, пойму ли я то, что у меня на международном интернациональном спрашивать будут?

Как ни странно, я все понял. Или, может, мне это только показалось? Как финальный аккорд для определения победителя следовало заполнить последнюю анкету, где среди прочего надо оценить работы своих конкурентов. Там, правда, сносочка дана была, что: «Ваше мнение будет учтено, но оно не является решающим». Еще приложены авторефераты работ моих собратьев по счастью или несчастью. Это как смотреть. Ба, да тут и фотки авторов. Получается, что китаец оказался японочкой и очень даже так ничего себе. Ой, да вон же она, через два стола сидит, тоже ручкой шурует. А вон и немец, а те двое, скорее всего, оставшиеся представители самого крутого государства, в котором я как раз здесь и сейчас нахожусь. Точно, так и есть. Как же я сразу-то не догадался. А вон тот угнетатель индейцев, Боб Слэйв, кого-то он мне очень смутно напоминает. Где ж я его видеть-то мог? Не на отдыхе же в Сочи. Косая челочка из трех последних волосин, прилизанная к сверкающей черепушке, голова почти без шеи, вдавлена в плечи. Нет, не вспомню.

Так, посмотрим повнимательней на работы коллег-конкурентов. И что же получается? А ведь моя-то даже очень неплохо на их фоне смотрится. Ну, если честно, то работа Боба Слейва (опять он) покруче моей все-таки будет. У меня ведь только анализ и мониторинг, а у него динамическое управление. То есть я-то только анализирую почему, а он еще и управляет и перераспределяет в зависимости от… Зато остальные три работы этим ни в какие подметки не годятся. Так, до кучи.

Как же оценивать будем? Компания-организатор хоть и транснациональная, но штаб– квартира ее где находится?

Правильно, в Орландо. Значит, кого она, компания эта, любить больше других должна? Своих, разумеется. Значит, на первое место ставим второго пожирателя гамбургеров, на второе – Боба с его динамическим управлением. Ну, а на третье и четвертое – тут можно и по-честному сыграть. Немец – явный аутсайдер с его универсальным генератором отчетов. Сколько их других уже на рынке имеется. Не счесть. Вряд ли этот лучше. Японочка тогда на третьем месте оказывается. Так с этим справились. Осталось еще кой-какие галочки в анкете расставить, и я свободен.

Когда уже обратно через зал шел, заполнив и отдав анкету, то исподтишка очень пристально разглядывал Боба Слейва. Все пытался вспомнить, откуда же я его знать могу. И вдруг… меня осенило. Слейв – это же славянин по-английски, а еще, может быть, и Слава. А Боб – это тогда от Боброва. Получается – это Славик Бобров, которым я двадцать лет назад в интернате физико-математическом учился. Та же косая челка, только теперь уже значительно пожиже, та же голова, вдавленная в плечи. Вот только очков нет с толстыми стеклами и в массивной оправе. Если б они – сразу бы узнал. Наверно, сейчас линзы носит или, вообще, операцию сделал. Славик Бобров, Славик Бобров. Я ж два года в юности с тобой в одном классе учился и в комнате одной жил. А сейчас даже не подошел и не окликнул. Почему? Черт его знает. Интересно, а он меня узнал? Сейчас-то мы конкуренты, но ведь человеческие отношения никто не отменял, да и правилами конкурса это никак не лимитировано. Почему же тогда? А ведь и в интернате мы не шибко ладили. И это еще мягко сказано, на дух друг друга не переносили. А там почему? Тоже не помню. А может, все-таки вспомню? Узнал же я его сейчас. Не сразу, но узнал. Склероз, однако. Айв правду, почему мы тогда со Славиком конфликтовали? Реально, не помню. Вроде «толковище до кровянки» в умывальнике с ним никогда не вели. Почему же тогда? Может, потому что я его умнее был и удачливей? На уроках по результатам частенько впереди его оказывался. Кажется, вспомнил.