Григорий Неделько - Как разрушить реальность

– Все так, как и должно быть. – Константин, сидевший на стуле, закинул ногу на ногу, достал сигарету и закурил. – Давай пока поговорим о литературе…

– Пока что?

– Пока не стало слишком темно.

– Я не…

– Ты слышал о писателе по имени Феликс Диксон?

Напрягать память, испытывая сильные и непривычные ощущения, мороз, пробирающий до основания, было удивительно и вместе с тем интересно. Олег включился в странную игру, навязанную другом.

– Не припомню такого. Кто он?

– Гуру современности. На, почитай на досуге. – Константин вынул из кармана потрепанную книжицу в бумажном переплете и бросил на стол. – Ты у нас трепетно относишься к литературным трудам – уж извини, что я так с классиком.

Олег взял книжку, начал перелистывать страницы. Сосредоточиться на тексте никак не получалось.

– Научишься со временем. Думаешь, я в первый раз принимаю нарк? Я через все это уже прошел, оттого и знаю, что к чему, каковы основные проблемы и так далее. Да ты не волнуйся, расслабься – все равно от тебя уже ничего не зависит…

– А вот это плохо… До сих пор не понимаю, как тебе удалось меня уговорить…

– Олег, успокойся – и пойми: нарк не просто наркотик. Нет, не так. Он даже не наркотик в первоначальном смысле этого слова. Это дорога, Путь.

– Куда?

– В Тот Мир. Тропинка, извилистая, безусловно, но ведущая к Высшему.

– Религия…

– Забудь о религии. Забудь о прошлых убеждениях. Они все – тлен, прах и пепел. Они исчезли в тот миг, когда ты принял нарк. Теперь он станет для тебя проводником.

– Мой друг – наркоман…

– Я предпочитаю слово наркофил. Я люблю эту жидкость, люблю то, что она мне дает, люблю весь мир, когда ввожу ее в голову.

– Странный способ применения…

– Ничего странного. Так нарку проще добраться до мозга. Эффект возникает быстрее, а воздействие оказывается сильнее.

– Что такое этот нарк?

– Держи куртку, накинь – там холодно… Что такое нарк? – Константин кивком указал на карман куртки, в который Воронцов положил книжку. – Почитай, там все написано. А если вкратце…

– Жарко…

Привольнов, до того занятый лицезрением потолка, бросил взгляд на друга.

– О-о, да ты вспотел, дорогой эфенди. Не думал, что ты столь восприимчив. Обычно процесс проходит…

– Воды… – В горле у Олега пересохло. Ему казалось, еще чуть-чуть, и он начнет задыхаться.

– Не обращай внимания – это временное. Думаю, дело в том, что твой организм не привычен к катализирующим веществам.

– К наркоте…

– Называй как хочешь. Для меня это – путь ввысь, ну да я уже говорил. К тому же нарк, который сейчас захватывает и подчиняет себе твой мозг, натуральный продукт. Он сделан из выделений плутониан.

Олег внезапно ощутил приступ тошноты.

– Без паники: все очищено и отфильтровано! Можешь считать это эссенцией жизни, чем он и является на самом деле…

– Я… я… – Воронцов все-таки начал задыхаться. Он расстегнул пуговицы рубашки и распахнул ее – это не помогло. – Костя…

– Да, это определенно нетипичный случай. Может, и не стоило давать тебе нарк? Или надо было уменьшить дозу? Но я и так налил тебе по минимуму. У тебя нет аллергии на «средство»? Хотя откуда тебе знать… Эй, Олег, прекращай!

Воронцов свалился со стула и, как рыба, выброшенная на берег, тщетно хватал ртом воздух.

– Темно… темно… Я умираю…

Константин смачно выругался.

– Подожди, я позову кого-нибудь…

Слова Привольнова доносились до Олега точно из другого измерения. Невнятное бормотание превратилось в нечто вроде заклинания, а после – в совершенно невоспроизводимый набор то проявляющихся, то пропадающих звуков, будто бы отраженных вереницей зеркал, стен и прочих препятствий, многократно пересекшихся, перевоплотившихся, изменивших до неузнаваемости собственную суть. А через секунду – хотя кто знает, может, прошли столетия, минули эры, континенты обратились в ничто и из векового хаоса вновь родилась бегущая по кругу реальность – Воронцов потерял сознание. Впрочем, правильнее было бы сказать, что оно провалилось – в темнейшую бездну без возврата, в дыру, куда без остановки падал Олег, в кроличью нору, в первозданный ноль…

…Кто-то тряс его за плечо.

Первое, что пришло на ум Воронцову: «Я мыслю, следовательно, существую». Это его обрадовало. Он собрал остатки неизвестно откуда взявшихся сил, открыл глаза – и следующей его мыслью было: «Я спятил». То, что явилось его глазам, напоминало сюрреалистическую картину: глубинно-синий песок, ядовито-красный горизонт, ярко-зеленый восход… или закат…