Гарри Кемельман: Прогулка под дождем

— Начинай, или прекратим весь этот разговор.

— Полно тебе, — примирительно сказал он, — стоит ли из-за этого сердиться? Итак, м-м-м, позволь-ка, ты сказал: «Пройти пешком девять миль — не шутка, в особенности по такому дождю». Совсем негусто, не очень-то разгуляешься.

— Тут одиннадцать слов, — упрямо повторил я.

— Ну что же… — Ники отважно ринулся в бой. — Вот тебе первый вывод: говорящий выражает недовольство.

— Допустим, — неохотно согласился я, — хотя это слишком очевидно и вряд ли можно назвать выводом.

Он нетерпеливо затряс головой:

— Следующий вывод: дождь оказался непредвиденным обстоятельством, в противном случае было бы сказано так: «Пройти пешком девять миль — не шутка», безо всякого «в особенности».

— Согласен, — сказал я, — хотя и это весьма очевидно.

— Первые выводы всегда очевидны, — огрызнулся Ники.

Я не стал с ним спорить. Рассуждал он не очень-то уверенно, и мне не хотелось, чтобы он подумал, будто я злорадствую.

— Дальше: говорящий — не атлет и не любитель туристских походов.

— Требую разъяснений, — заявил я.

— Опять-таки это «в особенности». Говорящий хочет сказать, что не девятимильная прогулка под дождем, а вообще девятимильная прогулка — одно лишь расстояние, заметь, — не шутка. Девять миль не такая уж и громадная дистанция. Играющий в гольф, например, покрывает больше половины такого расстояния, прежде чем мяч побывает в восемнадцати лунках. А ведь гольф, — лукаво добавил он, подразумевая тот факт, что я играю в гольф, — это игра стариков.

— Твое объяснение, — возразил я, — справедливо лишь для обычных условий. Но ведь возможны и особые обстоятельства. Говорящий, например, может оказаться солдатом в джунглях; в этом случае и без дождя девять миль — весьма солидный крюк.

— Конечно, — саркастически поддакнул Ники, — кроме того, говорящий может оказаться инвалидом без ноги, не менее вероятно также, что это аспирант, который свою диссертацию о юморе начинает с перечисления всего несмешного. Так вот, послушай: прежде чем продолжать, я хочу сделать несколько оговорок.

— Это еще зачем? — осведомился я.

— Я получил эту фразу, так сказать, в вакууме, в отрыве от контекста, не зная, кто и по какому поводу произнес ее. В обычном же разговоре предложения неразрывно связаны с определенной ситуацией.

— Понятно. И какие же оговорки ты бы хотел сделать?

— Во-первых, давай условимся, что цель этой девятимильной прогулки исключает легкомысленные намерения со стороны говорившего, то есть речь идет о прогулке, которая действительно имела место и была совершена вовсе не с целью выиграть пари или что-нибудь в этом роде.

— Вполне резонно, — согласился я.

— И еще одно условие: прогулка эта была совершена здесь.

— Здесь, в Фэрфилде?

— Не обязательно в Фэрфилде. Я имею в виду близлежащую округу вообще.

— Согласен.

— Раз ты согласен с моими оговорками, значит, ты должен согласиться и с моим выводом, что говорящий не атлет и не любитель турпоходов.

— Так уж и быть. Валяй дальше.

— В таком случае вот тебе еще вывод: прогулка была совершена либо очень поздно ночью, либо ранним утром — скажем, между полуночью и пятью или шестью утра.

— С чего ты взял?

— Обрати внимание на дистанцию — девять миль. Мы живем в очень густо населенной местности. Ты обязательно наткнешься на какой-нибудь городишко, не пройдя и девяти миль по любой из наших дорог. В пяти милях отсюда расположен Хедли, в семи с половиной — Хедли-Фоллз, Гротон находится в одиннадцати милях, однако на пути к нему, всего в восьми милях, лежит Ист-Гротон. Параллельно дороге на Гротон ходит электричка, а на других дорогах имеется автобусное сообщение. Движение по всем идущим от нас автострадам более чем оживленное, так что тащиться пешком девять миль под дождем можно лишь ночью, когда автобусы и пригородные поезда не ходят, а водитель случайной попутки не рискнет в такую несусветную пору посадить к себе незнакомого человека.

— А может, ему не хотелось, чтобы его видели? — предположил я.

Ники снисходительно улыбнулся:

— Неужели ты думаешь, что в общественном транспорте, где все пассажиры обычно сидят, уткнувшись каждый в свою газету, он обратил бы на себя больше внимания, чем плетясь по автостраде пешком?

— Ладно, я не настаиваю, — довольно резко ответил я.

— Тогда как тебе понравится такой вывод: говоривший шел не из города, а в город.

Я утвердительно кивнул:

— Похоже, что так оно и было. В городе он в конце концов смог бы найти какой-нибудь транспорт. Ты это имел в виду?