Вячеслав Харченко: Спокойная жизнь

Долго бурлил Интернет, появились какие-то общества защиты Раи от произвола профессорского разгула, к нам приходили домой сопливые обшарпанные студенты и вели душеспасительные беседы, какой-то безголовый комитет провёл встречу с министром образования, у Раи появились защитники и поклонники, а сама Рая, находясь в состоянии какого-то дикого эгоцентричного аффекта, несмотря на сданные государственные экзамены, отказалась от диплома.

Считал ли я, что предал Раю? Нет, нисколько. Я просто боролся за наше семейное счастье, я просто хотел самое обыкновенное тихое семейное счастье, я не хотел новой Светы в своей постели, но мне кажется, что именно это и послужило точкой отсчёта нашей дальнейшей размолвки.

Нет, Рая не бросила варить борщи, её отношение к детям не поменялось, она так же готовила мне по утрам кофе и резала бутерброды, но я вдруг заметил, как что-то важное и эфемерное исчезло из наших отношений. Будто из узбекского плова вынули зиру. Единственно, чему я радовался, – что одной с детьми ей не выжить, Рае всё равно придётся меня терпеть, хотя жить в таком состоянии мне становилось всё тяжелее и тяжелее.

Однажды я пошёл вечером выносить мусор и потерял обручальное кольцо. Вернулся, искал в темноте, но ничего не нашёл. Это было простое, самое дешёвое золотое колечко. Я пришёл домой, сел у телевизора, включил футбол. Дети спали, Рая сидела на кухне. За окном ухал салют. Был День милиции, и я вдруг понял, что жизнь моя никчёмна.

И конечно, Рая ушла от меня вместе с Олежеком и Леночкой, а в довершение всего занялась продажей какой-то ерунды, и ей даже теперь не нужны мои алименты.

P. S.

Сегодня утром после шестилетнего перерыва Рая постучалась ко мне в «Фейсбук» и сказала, что умер Масик. Масик долго болел, у него слабые почки, у всех рыжих котов слабые почки, обычно они живут семь-восемь лет, но Масик прожил тринадцать. Я порывался приехать к Рае, но испугался.