Виктор Федоров - Весенний ветер

— К Лене пойдешь? — спросил Чебыш.

— Ясное дело, — ответил Генка, не повернув головы. — Я договорился с ней в воскресенье встретиться.

— Когда же ты это успел? — удивился Чебыш.

— Письмо послал. Как командир взвода предупредил, что поеду за продуктами в город, так и послал. А ты?

— Ты будто с луны свалился! — рассердился Чебыш. — Я в наряд заступаю. В воскресенье вечером сменюсь и с тобой — назад.

— Да, тяжелая житуха у вас, сержантов, — притворно вздохнул Генка. — Маловато вас. В наряд приходится ходить часто. Даже с работы вызывают.

Владимир пропустил это Генкино «соболезнование» мимо ушей и продолжал:

— И Наташу увидишь конечно.

— Наверное.

— У меня просьба к тебе. Выполнишь?

— Ясное дело.

— Я ей письмо напишу, а ты передашь. А то обидится.

Они въехали в город, влились в длинную вереницу машин и несколько минут двигались по шумным, многолюдным улицам. Возле контрольного технического пункта полка Чебыш вылез из кабины и заспешил в казарму: перед заступлением в наряд надо было и подворотничок поменять, и в устав еще раз заглянуть. Генка погнал машину в автомобильный парк, крикнув товарищу:

— Скоро приду.

Но Чебыш, хорошо зная Генкин характер, был уверен, что в парке Кулазов застрянет надолго.

Генка пришел в казарму только после ужина, когда Чебыш уже принял дежурство. Пришел он усталый, но довольный. Весело бросил Владимиру:

— Дежуришь? А я машину вымыл и подготовил. Во теперь ходить будет! — И он вытянул перед самым носом сержанта выпачканную в смазке правую руку с оттопыренным большим пальцем.

В этот вечер разговаривать им друг с другом было некогда. Чебыш занимался делами дежурного по роте. Генка ушел в ленинскую комнату и до вечерней поверки играл с солдатами в шахматы.

Ночью, когда в спальном помещении воцарилась сонная немота, Чебыш написал Наташе письмо.

В выходной день перед увольнением сержант Чебыш построил солдат, чтобы представить их старшине. И тут обнаружилось, что нет рядового Кулазова.

«Вот растяпа! И где он пропадает?» — злился Чебыш, думая не столько о Генке, сколько о своем письме к Наташе.

Пришлось ему доложить старшине, что рядового Кулазова нет в казарме и не известно, куда он исчез.

— Он в автопарк ушел, — сказал старшина. — Я разрешил.

— Вчера он больше четырех часов там возился! — невольно вырвалось у Чебыша.

— Надо, значит, — убежденно сказал старшина. — Работа у парня ответственная. Не картошку он возит… — И старшина распорядился: — Придет из парка — вы его уволите.

Когда Генка пришел в казарму, было часов одиннадцать. Заметив, что Чебыш сердито нахмурился и затем отвернулся от него, он удивился:

— Ты чего?

— «Чего, чего», — передразнил Чебыш. — Все давно в городе, а ты вечно где-то копаешься. Видать, не ждет Лена — вот и не торопишься…

— Не ждет? — Генка помахал перед лицом товарища пальцем. — Брось такие штучки… Отнесу письмо. Расплакался… Надо же было машину подготовить.

— Вчера хвастал — наладил, — напомнил Чебыш.

— Наладил. А сегодня попробовал, как она на ходу.

— Всегда ты… — Владимир не договорил, потому что Генка уже ушел умываться и переодеваться.

Только в первом часу дня чистому, улыбающемуся и довольному Генке Чебыш вручил увольнительную и письмо.

— Ответ не забудь принести, — наставлял он. — Объясни, почему сам не пришел. Не всегда девчата нашу службу понимают.

— Ясное дело. — И, лихо метнув к виску ладонь, Генка выпятил колесом грудь: — Разрешите идти, товарищ сержант?

В воскресенье у дежурного по роте забот намного меньше, чем в обычные дни. Чебыш скучал. Казалось, что время тянется медленно-медленно. Это, наверное, потому, что он очень ждал письма от Наташи. «Вдруг обиделась: две недели от меня никаких вестей, — беспокоился он. — А может, обойдется? Отдаст Генка письмо — подобреет она… Не забыл бы только ответ принести».

У Генки увольнительная была до восьми часов вечера, потому что в это время Чебыш сменялся с дежурства и они должны были получить продукты для всей команды, что работала на разминировании, а затем сразу же ехать назад в пригородный поселок. Владимир был уверен, что раньше восьми часов Кулазов не вернется.

Но каково же было его изумление, когда в восьмом часу в казарму заявился Генка. Рукава мундира у него были завернуты, руки в смазке. Чебыш шагнул было к нему.

— Ты чего?..

— Подожди объясню. Вот руки помою только.

Но Чебышу не терпелось узнать, какую же весть принес Генка, и он пошел за ним следом в туалетную комнату.