Ким Су - Девушка конец света

Когда у ребенка начинались боли, он кричал, но Хэпи ничего не могла сделать. Этот крик заполнял собой всю больничную палату. «Что? Что такое? Что? Что случилось? Где болит?» — спрашивала, пытаясь хоть что-то понять, Хэпи у сына, который даже не знал других слов, кроме «мама» и «папа». «Где болит? Скажи маме. Пожалуйста, скажи маме». Но от этого ребенок только громче начинал кричать. А-а-а-а-о-о-о-о-у-у-у-у-ы-ы-ы-ы. «Ну пожалуйста, скажи маме, что случилось».

На этом месте Хэпи замолчала. А я растерялась и не знала, как реагировать. Теперь ребенок все рассказывает. Теперь он все рассказывает маме. Но в тот момент Хэпи хотела умереть. Хэпи торопливо повторяла звуки, которые произносил малыш: «Ы-а-а-а-ы-ы-о». Она, стоя у кроватки сына, повторяла его крик, чтобы понять смысл. Но напрасно. Все было бесполезно. Время необратимо текло, ночь она провела, повторяя за сыном «А-ы-ы-о» и пытаясь разобраться, что бы это могло значить. Когда остановилось одно маленькое сердце, слабое с самого рождения, для Хэпи опустел весь мир. А потом однажды она вдруг поняла. Ы-а-а-а-ы-ы-о. Ребенок плакал каждое утро оттого, что стал обузой, а не радостью для своей матери.

После этого Хэпи ни с кем не разговаривает. Ни с мужем, ни с родителями, ни с братьями, ни с сестрами. Если звонит телефон, она долго-долго не подходит, а потом просто снимает трубку и молчит. Все теряются и начинают кричать: «Алло! Алло? Ты меня слышишь? Что-то с телефоном. Алло! Хеми?» — а потом вешают трубку. Она вспоминает, как бегала, обливаясь потом, то в одну, то в другую больницу, неся сына за спиной, и теперь ей кажется, она стала такой легкой, что улетит в небо. Конечно, такого никогда не случится. Но никто не решается разуверять ее. Поэтому она ест — ест рис, ест мясо, пьет литрами молоко, варит себе рамён [1] Рамён — пшеничная лапша быстрого приготовления. . Муж складывает всю еду из холодильника в огромный полиэтиленовый пакет, завязывает его и выносит на улицу, но не успевает он вернуться домой, как Хэпи уже грызет сырой рис, растворимый кофе и лепестки орхидеи, растущей в горшке на подоконнике.

В конце концов муж начал бояться Хэпи. Его пугают веснушки, появившиеся на ее лице, ее непрестанно увеличивающийся вес. Они провели несколько месяцев, заточённые каждый в собственное одиночество, не в состоянии понять друг друга, пока оба не пришли к осознанию, что все это болезненное проявление страхов Хэпи. Человек инстинктивно избегает страданий. Поэтому иногда, чтобы не мучиться, люди даже идут на самоубийство. Для Хэпи самым большим страданием было продолжать жить без ребенка. И то, что она продолжала свое существование, было связано не с тем, что она обрела надежду, но, наоборот, с тем, что она ее утратила. Но этой правдой она не могла поделиться даже с мужем. И только спустя еще четыре месяца она обрела пусть не надежду, но хотя бы минимальную опору, от которой смогла оттолкнуться, чтобы вернуться к жизни.

Через полгода после того, как она потеряла ребенка, ее проблемы с весом и веснушками достигли своего апогея, однако ситуация начала потихоньку улучшаться после того, как однажды Хэпи посмотрела документальную передачу про синхронный перевод. Сначала она даже и не думала о том, чтобы, как сейчас, работать устным переводчиком. Она всего лишь хотела пойти учиться на курсы. Она поступает в магистратуру на недавно открывшуюся кафедру переводоведения в своем родном университете, который когда-то закончила. На занятиях Хэпи дословно повторяет на корейском все, что говорит преподаватель: «Был конец декабря. На заснеженной долине я вдруг увидел зайца, который тихо сидел на снегу с таким видом, будто бы он заблудился и не знает, куда бежать. Ему-то куда ни беги — везде дорога, но зайчонок замер, сбившийся с пути». Хэпи смотрит на губы преподавателя и повторяет все, что слышит. Она так занята этим, что даже не задумывается над смыслом слов. Просто копирует голос и интонацию преподавателя, как будто это она сама так говорит. Если преподаватель подносит левую руку ко рту, Хэпи тоже подносит левую руку ко рту, если он чихает, она тоже чихает. Потом она точно так же повторяет все, что он говорит по-английски. Повторяет до тех пор, пока речь на том или другом языке не становится для нее всего лишь набором звуков, таящих в себе скрытый смысл, который она даже не пытается понять. В конце концов любая речь для Хэпи становится звуковыми знаками, а смысл, который они в себе несут, складывается где-то внутри нее, а не приходит извне вместе со словами говорящего.