Елена Медведева - Щенки от кастрированного кобеля

У нас с Аллой была в классе общая подруга Аннет, девочка примечательная не только аристократической красотой, но и своим происхождением. Мать Аннет была потомком древнего княжеского рода, а отец – сыном красного командира, который спас честь Аниной бабушки при экспроприации её поместья большевиками. По настоянию матери юную княжну решили выдать замуж за иностранца. Я хорошо запомнила многократно повторяющуюся сцену: мы с Аллой приходим к Аннет в гости и видим следующую картину: за кухонным столом сидит молодой венгр (серб, поляк, немец и т. д.) и под руководством будущей тёщи взбивает крем для торта. Но вышла Аннет замуж за сына московского профессора, а после развода на почве ревности уехала в Италию.

Кроме двух близких подруг Аллы и Аннет, я запомнила лица и имена только трёх своих одноклассников. Вадим Ямпольский был гением и одновременно прагматиком. Узнав, что отец нашей одноклассницы Тани по прозвищу «доска два соска» метит на высокую должность замминистра химической промышленности, он посватался к девушке сразу после школы. Вскоре вместе с её семьёй переехал в Москву, где стал студентом химфака МГУ. Ещё один мальчик по имени Федя Оболенский запомнился своей неординарной внешностью – у него были такие огромные, окаймлённые загнутыми ресницами синие глаза, каких я больше не видела в своей жизни. Закончив аспирантуру, Федя защитил кандидатскую и начал преподавательскую деятельность на кафедре математики в моём университете. В те времена, когда для поступления в вуз надо было пройти через олимпиады, мы с Федей встречались довольно часто, так как работали в приёмной комиссии. Он сильно постарел, но его большие глаза по-прежнему искрились оптимизмом, он всегда был весел, остроумен и вполне доволен жизнью.

Однако жизнь распорядилась так, что июнь 2015 стал месяцем преждевременного ухода из жизни тех людей, с которыми в прошлом я находилась в довольно тесном контакте. В холле университета я увидела букет красных гвоздик под обрамлённым траурной рамкой портретом профессора Оболенского. Как и многие кандидаты наук, не защитившие докторскую, но активно работавшие в университете по разным направлениям, Федя занимал должность профессора. И одним из первых шагов руководства по реализации преобразований стал запрет занимать эту должность людям, не имеющим учёной степени доктора наук. За этим распоряжением последовала череда инфарктов, смена места работы на больничные койки. А Федино сердце оказалось самым слабым и не перенесло непредвиденного удара судьбы.

Но самой неожиданной и загадочной стала внезапная смерть молодой женщины по имени Алина, младшей сестры первого мужа моей дочери Кристины и крёстной моей внучки Оксаны. В юном возрасте красавица Алина, поздний ребёнок, которым так гордились её родители, связалась с наркоманами. Их было так много в нашем микрорайоне среди молодёжи, что избежать общения было практически не возможно. Наркоманом был и первый бойфренд Алины Тёма, живший этажом ниже.

О том, что любимая дочь больна, родители узнали после того, как Кристина обнаружила её, посиневшую и без сознания, на полу в ванной комнате. Несколько лет предпринимались тщетные попытки вырвать Алину из когтей страшной зависимости, но ничего не помогало – бывшие дружки-наркоманы частенько наведывались в уютную благоустроенную квартиру и шарили по шкафам в надежде найти ценные вещи, которые можно продать и купить дозу. Наконец, отец Алины принял радикальное решение – они уезжают из Химок в дальнее Подмосковье, где ему, бывшему заместителю директора крупной мебельной фабрики, представилась возможность открыть филиал.

Производственные дела постепенно налаживались. Подводили только рабочие из местных, частенько впадавшие в запой. И тогда, по предложению Алины, решили нанять гастрабайтеров. Среди этих непьющих и не боящихся тяжёлого труда парней был и будущий муж Алины Женя, выходец из Казахстана. У Алины неожиданно проявились организаторские способности, и она вполне справлялась с должностью заместителя своего отца. А Женя был околдован – черноглазая красавица, да ещё и хозяйка. О наркозависимости Алины он узнал позже, когда её родители дали согласие на их брак. Но его стараниями срывы наступали редко, да и то не вследствие приёма наркотиков. Просто иногда у Алины появлялись признаки депрессии без видимых на то причин, и она надувалась пивом до потери сознания. После развода Кристины и её брата, Алина не отказалась от бывших родственников – дружила с моей дочерью и зятем, обожала Оксану. Заходила в гости и к нам. Называла нас ласково «тётя Люба и дядя Антон», признавалась в тёплых чувствах и уважении.