Сергей Гарин - Студент Иконников

Сзади Афанасия Петровича шла одна только молодая девушка. Когда студент перепрыгнул, она невольно вскрикнула:

– Ах, батюшки!.. Вот ловко!

Афанасий Петрович обернулся и увидел ее, улыбающуюся и, очевидно, завидующую.

– Так чего же вы?.. – крикнул он вызывающе. – Следуйте моему примеру!

Девушка испуганно на него посмотрела.

– Да что вы? Разве мне перепрыгнуть!

Она была, беспомощна в своей узкой, обтянувшей ноги, модной юбке, и Иконникову стало ее жалко.

– Хотите я вас перенесу?

Девушка вспыхнула.

Студент стоял, улыбаясь, сдвинув немного на затылок фуражку.

– Ну?

Смутилась, но ненадолго. Огонек загорелся в ее глазах.

– А вы… сможете?

Еще не договорила, а он был уже около нее. Правда, штиблеты были полны воды и концы брюк сузились и отвисли.

– Без сомнения… – ответил он на ее вопрос.

Улыбнулась, показав ряд мелких, как у мышонка, зубов. Но сейчас же сделалась серьезна.

– Но… мы даже с вами незнакомы!

– Это очень легко устранить, – он приподнял фуражку, – студент Иконников!

Она сказала какую-то фамилию и протянула руку. И добавила тоном, не допускающим возражения:

– Переносить, конечно, не нужно! А вот дайте мне руку и поддержите меня на этой доске.

– Да чего вы смущаетесь? – настаивал Афанасий Петрович. – Нас же с вами никто здесь не знает!

– Но… что подумают?

– Ничего особенного! Подумают, что мы муж и жена, брат и сестра, жених и невеста! Да, наконец, какое кому до нас дело?

Она посмотрела еще раз на поток, на хилую доску, на студента, оглянулась по сторонам и вдруг сказала:

– Несите!

Через секунду она была уже на руках студента, цепко охватила его шею, и он понес ее, стараясь поднять как можно выше, чтобы не замочить ее ног. Он чувствовал рядом со своим лицом ее лицо, запах ее волос и каких-то духов, острых, но приятных.

И когда он поставил ее бережно на противоположный тротуар, – оба были взволнованы и тяжело дышали.

– Ну, вот, – сказала она, поправляя шляпку и прическу. – Однако какой вы сильный!

Они пошли вместе по бульвару.

– Вам далеко идти? – спросила она.

– На Бронную. Я там живу.

– В чьем доме?

Он сказал и спросил, в свою очередь:

– А вы где живете?

– Вообразите, я тоже живу на Бронной! Но, только туда дальше – к Палашевскому переулку.

– Я вас провожу, – предложил Иконников. – Вы позволите?

– Нет, нет… не надо!

И, заметя удивленный взгляд студента, поспешила добавить:

– Вы не подумайте, что если я согласилась, чтобы вы меня перенесли, так мне все дозволено! У меня очень строгие родители. Нас могут увидеть вместе, и мне попадет. И к тому же я… невеста: в это воскресенье моя свадьба!

– Вот как! – разочарованно протянул студент. – За кого же вы выходите, если не секрет?

– Ну, какой же тут может быть секрет! Я выхожу за учителя.

Оба замолчали. На углу Малой Бронной Иконников остановился.

– Мне сюда! Прощайте!

Он приподнял фуражку и пошел. На душе от этой встречи остался неприятный осадок разочарования…

Иконников жил в меблированных комнатах, переполненных студентами и безработными актерами. Номерок у него был маленький, в одно окно, и платил он за него всего двенадцать рублей в месяц. Лишними деньгами Иконников не располагал. Тридцать рублей ему высылал ежемесячно отец, земский врач, да на столько же он имел уроков. Юноша он был скромный, и поэтому денег хватало.

В коридоре Афанасий Петрович столкнулся со студентом Рудзевичем, жившим от него через три номера. Рудзевич был медик третьего курса. Ходил он постоянно неряшливо одетым, не прочь был выпить, и потому Иконников его недолюбливал.

И теперь Рудзевич был немного пьян, и от него, за несколько шагов, пахло водкой.

Иконников хотел было незаметно проскочить в свой номер, но Рудзевич его окликнул и пошел к нему в расстегнутой тужурке, надетой на синюю рубаху, заложив руки в карманы, брюк.

– Вы, коллега, из университета?

– Да, – ответил, останавливаясь, Иконников. – А, что?

– Ну, что там: по-прежнему, фараоны?

– Полиции много.

– Гм! Ну, а того… столкновений не было?

– Пока никаких!

Рудзевич глубокомысленно скривил губы. Иконников открыл уже свой номер, когда Рудзевич сказал ему:

– Может, зайдете потом ко мне?

– А что у вас?

– Так, кое-кто из наших. Филатов… две курсистки.

Филатов был приятель и однокурсник Иконникова. Жил он в одном номере с Рудзевичем.

– Хорошо, зайду!

Номер у Рудзевича был большой, – в два окна. Когда Иконников вошел, кроме Филатова, был еще какой-то незнакомый рябой студент и две курсистки. На столе стоял небольшой медный самовар, бутылка водки, выпитая наполовину, колбаса и булки.