Владимир Дэс: Уход

Но пока всё не так.

И есть хочется, и холодно, и бьют его зачем-то, причем по голове – его творческому оружию.

И, конечно, проплакавшись, Писатель решил приостановить свой Уход, свое общение с народом.

«Хватит, – сказал он сам себе. – Поуходил и хватит. Пора домой». И он решительно двинулся к телеграфу. Там смело подошел к милиционеру, объяснил, кто он и что он. Потребовал дать телеграмму в писательскую организацию своего города.

В этот момент он выглядел уже не тем вокзальным писателишкой. Сейчас он выглядел уже как классик. И милиционер, сразу прочувствовав это, мигом организовал отправку телеграммы. А местные телеграфные бомжи накормили и напоили живого классика.

Поезд, в котором он прибыл к себе на родину из Нижневартовска встречали с оркестром и цветами. Телевидение вело прямой репортаж с того самого перрона, с которого еще недавно мало кому известный писатель, а теперь живой классик, покинул будущих почитателей его бессмертного таланта.

Все были довольны.

И журналисты, так как им было что показывать в телевизионных ящиках; и чиновники, потому что у них появился свой местный «Лев Толстой»; и коллеги по цеху уже зная, что настоящего, маститого Ухода у него не получилось.

На первый вопрос о его творческих планах теперь уже признанный Писатель-классик сказал:

– Нам, классикам, нельзя сидеть сложа руки. Души умерших классиков требуют продолжения отражения. И создать в литературе отражение продолжения обязаны мы, новые классики новой классической литературы. Литературы, продолжаю щей отражать продолжения классически: традиций умерших классиков, завещавших нам, живым классикам, не сидеть сложа руки, а продолжать отражать то, что не доотражали до нас.

Столь глубокий и всеобъемлющий ответ живого мэтра литературы отбил охоту у всех встречающих задавать дальнейшие умные вопросы, хотя один глупый вопрос так и витал в воздухе.

«Где здесь дурак?

Кто говорил или кто слушал?»