Эван Хантер - День рождения

«Начальник» ждал.

— Хорошо. — Артур полез рукой в карман и решительно бросил чековую книжку на стойку.

— Куда поедем, приятель?

— В хороший отель, — ответил Артур.

— В Лос-Анджелесе их множество. Вы хотите в городе, в Беверли-Хиллз или в каком-нибудь другом районе?

— В Беверли-Хиллз. Почему бы и нет?

— Едем. — Водитель нажал на газ.

— А почему у вас так много забегаловок, где продают бутерброды с горячими сосисками?

— Да мы все время едим бутерброды с горячими сосисками, — усмехнулся водитель.

— А каков он, отель «Беверли-Хиллз»? — поинтересовался Артур. — Наверное, из этих новых, современных, да?

— Конечно.

— Тогда отвезите меня лучше назад в аэропорт, — попросил Артур.

— Что?

— В международный аэропорт Лос-Анджелеса, где теперь 6 часов 45 минут по местному времени, а температура воздуха 80 градусов.

— Что?

— Вы думаете, я сумасшедший или похож на него? Ехать в Лос-Анджелес накануне Рождества, когда семья ждет меня дома…

— Вы не сумасшедший, мистер, — произнес водитель. — Вы пьяный.

— Еще бы. Я только пошутил. Так какого же черта я делаю в Лос-Анджелесе?

— Не знаю, мистер. Иногда я и сам себя спрашиваю: какого черта я делаю в Лос-Анджелесе?

— Однако я не хочу ехать в «Беверли-Хиллз», — тихо проговорил Артур.

— Хорошо, куда же вы хотите ехать?

— Не знаю.

— Может, отвезти вас в «Хилтон», сэр? — вздохнул водитель.

— В какой «Хилтон»?

— В отель «Беверли-Хилтон».

— «Беверли-Хилтон»… Даю голову на отсечение, он в Беверли-Хиллз, не так ли?

— Совершенно верно.

— Что ж, это разумно, — заметил Артур. — Все вы тут, безусловно, очень умные.

— Это потому, что мы едим так много бутербродов с горячими сосисками, — ответил водитель.

Выйдя из душа, Артур почувствовал, что восстановил силы и протрезвел. В ванной висело по крайней мере восемь зеркал, однако он не мог увидеть себя ни в одном, поскольку перед душем снял очки. Кроме того, ванная была наполнена паром от горячей воды. Безусловно, это был хороший отель со множеством зеркал и горячей водой, которая накануне Рождества отрезвляет заблудшие души.

«Надо позвонить Дженни», — подумал Артур.

Он надел очки и взял часы. Часы показывали нью-йоркское время — сойдя с самолета, Артур не перевел стрелки. В Нью-Йорке — а точнее, в Уайт-Плейнзе, где в белом деревянном ломике на Робин-Гуд-лейн живет Дженни, он сам, и Майкл, и Пели… одним словом, четверо маленьких Питтов, — теперь одиннадцать часов вечера, до Рождества остался один час, и Дженни, наверное, неистовствует. Раздетый, он застегнул на руке часы и вышел из ванной. Потом увидел на ночном столике у кровати телефон цвета слоновой кости, поколебался, звонить или нет, и решил, что должен все-таки непременно позвонить.

Неожиданно его бросило в холод. Он подошел к стенному шкафу, где коридорный повесил его пальто, и, не найдя халата или чего-нибудь в этом роде, надел пальто. Подкладка пальто была шелковая и создавала ощущение роскоши и комфорта. Артур сидел на краю кровати и, забросив ногу на ногу, смотрел на телефон. Потом начал сосредоточенно разглядывать диск, на котором были обозначены разные места в отеле, куда можно позвонить. Была в аппарате и небольшая кнопка с красной лампочкой, и Артур подумал, что без нее не обойтись, наверное, когда захочешь соединиться прямо с публичным домом, до утра это может ему понадобиться. Но надо же позвонить Дженни, чтобы она не подняла на ноги полицию, или не начала звонить по больницам, или, избави Бог, его матери. «Как это, его нет дома?! — вскрикнет мать. У матери вообще привычка кричать. — Накануне Рождества его нет дома?!» — «Да, Вирджиния, — именно так зовут его мать, — накануне Рождества вашего сына нет дома».

«Так оно и есть, ма, — подумал он. — Я тут, в Лос-Анджелесе».

Надо позвонить Дженни. Он взял телефонную трубку.

Но вместо того, чтобы звонить Дженни, Артур набрал семерку, там ему сказали, что прислуга ушла домой — «ведь сегодня сочельник, сэр». Он поинтересовался, ушла ли домой и экономка, и узнал, что она всегда на службе и с нею можно поговорить, набрав четверку. Артур так и сделал. Ему ответил женский голос с иностранным акцентом, но определить, с каким именно, было трудно.

— У вас есть утюг? — спросил он.

— Утюг? Чтоб гладить?

— Да.

— Да, утюг у меня есть. А почему вы не позвонили слуге? У нас гладит он.

— Он уже ушел. Сегодня сочельник. Я бы хотел выгладить себе брюки. Понимаете, у меня сегодня день рождения, а они очень помялись в самолете. Мне бы не хотелось быть в этот вечер в мятых брюках.