Арт Бухвальд - Америка и американцы

Первым, кто добыл «голубую ленту» чемпиона для Америки, был Т. Хьюстон из Оклахомы, срезавший 2 секунды у рекорда. А в 1951 году Австралия отобрала титул у Америки.

Уже в то время пошли разговоры об осмотре Лувра за 6 минут. Специалисты утверждали, что это можно сделать при таких безупречных условиях, как гладкий пол, превосходное освещение и отсутствие ветра. Тем не менее на протяжении четырех лет никто не мог превзойти австралийцев.

Но вот однажды сообщили, что в Париж прибыл американский турист, который пойдет на побитие рекорда. Звали его Питер Стоун, и прежде он уже делал несколько неудачных попыток. Его замечательные высказывания цитировались во многих журналах и газетах. Так, постояв целый час перед «Крылатой Никой», он заявил: «Эта штука никогда не полетит!» Был случай, когда его попросили покинуть Лувр после того, как он громогласно воскликнул перед «Монной Лизой»: «Я знаю парня, у которого имеется оригинал этой картины».

Стоун привез с собой тренера, перед стартом надел специальные комнатно–спортивные туфли. Он опорожнил карманы, чтобы ничто не увеличивало его вес. Выбирая воскресное утро для осмотра, Стоун руководствовался тем соображением, что в это время Лувр почти пуст.

Выполняя условия соревнования, Стоун вышел из такси и, сказав шоферу, чтобы тот ждал, бросился в музей. Определив курс, он вернулся в машину, которая проехала вперед 4 фута и стала у края тротуара — там, где засекалось время. Хронометристы из компании «Америкен экспресс», бюро путешествий «Кук и сын» и французского бюро туризма были на месте. Стоун получил последнюю инструкцию от тренера: «Во что бы то ни стало держись подальше от «Похищения сабинянок» — на картине полно обнаженных женщин!»

По стартовому выстрелу Стоун выпрыгнул из машины и кинулся в музей. Условия состязания гласят: вы должны идти, а не бежать. Уставив глаза вперед, он, посвистывая, прошел несколько залов и повернул налево — к ротонде, где стоит «Венера Милосская». Он обошел статую и вышел на финишную прямую в залах римской и греческой старины. Время рекордсмена было фантастично…

Затем Стоун спустился по лестнице и устремился в Большую галерею к «Монне Лизе». Через тридцать секунд он был у картины. По условиям состязания следовало сделать безобидное туристское восклицание перед ней. Стоун сказал: «Я никогда не видел ничего более великолепного!»

После этого он повернул в зал итальянской живописи, вышел на улицу и сел в такси. Как только такси двинулось, грохнул выстрел, и время Стоуна было засечено— 5 минут 56 секунд. Новый мировой рекорд. «Голубая лента» была возвращена Америке…

Футбольный сезон в разгаре, и снова американские семьи прикованы к расписанию телевизионных передач. Откровенно говоря, я нет–нет да и пожалею об этом: с женой у меня как раз наладились хорошие отношения, а теперь мы, вероятно, долго не увидимся.

В последний раз я разговаривал с ней за полчаса до передачи «Вашингтонские краснокожие» — «Чикагские медведи» и уверен, что она плакала. Помню это отчетливо, так как заметил краешком глаза, что она уронила несколько слез в мой жареный картофель.

— Терпеть не могу отсыревший жареный картофель, — сказал я.

Но она не желала слышать никаких доводов.

— Почему так происходит? Что я сделала плохого?

Тут как раз по телевизору начали передавать коммерческую рекламу, и я воспользовался перерывом, чтобы обнять ее.

— Ты не сделала ничего плохого, Лув. Дело в том, что как раз вчера я говорил ребятам во время антракта в игре между Теннеси и Джорджией, что ты — мое милое сокровище, ничуть не уступающее телевизионным передачам о футболе. Я люблю тебя больше всего на свете.

Она оттолкнула меня.

— Ты же знаешь, что я думаю о футболе?

— Не говори ничего, что могло бы нас огорчить! — предостерег ее я.

— Я думаю, что это величайшая американская игра, которую смотрят ненастоящие мужчины!

— Ну, теперь ты высказалась! — воскликнул я сердито. — Теперь ты действительно высказалась. Своей вспышкой ты, вероятно, испортишь мне воскресный вечер. Если бы я мог подняться из этого кресла, то наверняка ушел бы из дому.

Она снова стала плакать, и я поспешно отодвинул свой жареный картофель.

— Не знаю, смогу ли я выдержать еще один такой сезон, — сказала она. — Ведь это не только субботние и воскресные вечера. Это долгие одинокие ночи, когда показываются игры, затянувшиеся до утра.