Фотограф Тимоти Брайнер ( Timothy Briner)
Наверное, где-то между Джексонвиллем и Сарасотой он проделал старый добрый трюк Кларка Кента, имевшего обыкновение выходить из телефонной будки в личине Супермена. Только вот забыл, где и как. А может, и помнить было нечего.
Иногда ему казалось, что вся эта канитель с Риком Хардином и Джоном Дикстрой насквозь фальшива — рекламный трюк, как в случае с Арчибальдом Блоггертом (или как там его), снимавшимся под псевдонимом Кэри Грант, или Эваном Хантером (Сальваторе такой-то), печатавшимся под именем Эдда Макбейна. Наверняка у этих парней были свои резоны, как и у Дональда Э. Уэстлейка, который подписывал свои лихо закрученные пиратские истории псевдонимом Ричард Старк. Или К.С. Константайна, под именем которого скрывался… Впрочем, эту тайну так ведь никто и не раскрыл, верно? Или возьмем таинственного мистера Б. Травена, написавшего «Сокровища Сьерра-Мадре». Никто не знает наверняка, в этом вся прелесть.
Имена, имена, что значит это имя?
К примеру, кем он был на пути из Джексонвилля в Сарасоту, который проделывал раз в две недели? Очевидно, что из «Золотой кружки» в Джексе он выходил Хардином, а в свой дом у канала на Макинтош-роуд входил Дикстрой. Но кто сейчас на семьдесят пятом шоссе проносится мимо городишек, спрятанных за слепящими огнями магистрали? Хардин? Дикстра? Ни тот, ни другой? В какой миг преуспевающий литератор-оборотень превращался в безобидного профессора английской литературы, специализирующегося на американских поэтах и романистах XX века? Да и кого это волнует, если он сумел поладить с всевышним, налоговой службой и парой футболистов, которых каким-то ветром занесло на один из двух его обзорных курсов? Во всяком случае, к югу от Окалы это не важно. Где бы отлить — вот что занимало его мозг. В «Золотой кружке» он превысил норму на пару-тройку кружек, поэтому поставил ограничитель круиз-контроля «ягуара» на 65. Не хватало еще увидеть в зеркале заднего вида полицейские мигалки. И пусть «ягуар» куплен на гонорары Хардина, большую часть жизни он был Джоном Эндрю Дикстрой, и именно это имя на водительских правах осветит фонарик патрульного. Хардин может преспокойно потягивать пиво в «Золотой кружке», но если флоридский блюститель закона вынет из синего ящичка свою ужасную трубку, внутрь хитроумного устройства попадут отравленные алкоголем молекулы Дикстры. Кем бы он ни был, в эту июньскую ночь с четверга на пятницу он мог стать легкой добычей — любители погреться на зимнем флоридском солнышке давно укатили в свой Мичиган, и шоссе принадлежало только ему.
Золотое правило, известное любому первокурснику: пиво дырочку найдет. К счастью, в шести-семи милях от Окалы есть стоянка, а при ней — заветная комнатка, где он сможет облегчиться.
Но пока хорошо бы понять — а кто, собственно, он?
Наверняка можно сказать только одно: 16 лет назад в Сарасоту приехал именно Джон Дикстра, он же с 1990 года преподавал английскую литературу в местном филиале Флоридского университета. В 1994-м Дикстру одолел писательский зуд, заставивший отказаться от летнего курса и засесть за написание остросюжетного романа. Идею подсказал его нью-йоркский агент — малый звезд с неба не хватал, но был честным и обладал неплохим послужным списком. Он пристроил четыре рассказа нового клиента (под фамилией Дикстра) в журналах, где платили жалкие несколько сотен за штуку. Звали агента Джек Голден, и, в то время как рассказы он очень хвалил, от чека Дикстры отказался, охарактеризовав комиссионные как «мелочь». Именно Джек первым заметил, что его рассказам присущ «повествовательный размах» (выражение, которые агенты употребляют, имея в виду сюжет, решил Джонни). Именно он предположил, что новый клиент способен зарабатывать по 40–50 штук за роман в сотню тысяч слов. «Лучше приступать летом. Ищите крючок для шляпы — и вперед, — написал агент в письме (на тот момент в своем общении они еще не дошли до телефона и факса). — Заработаете вдвое больше, чем за летние курсы в университете. Самое время, дружище, пока не успели обзавестись женой и 2,5 детей».
И хотя ни тогда, ни теперь подходящей кандидатуры на роль жены не предвиделось, Джон прекрасно понимал, что имеет в виду агент. Чем старше становишься, тем труднее схватить удачу за хвост. И дело не только в жене и детях. Жизнь неспешно скользит мимо, а ты потихоньку обрастаешь обязательствами. Взять, к примеру, извечный соблазн жить в кредит. Кредитные карты — ракушки, облепившие корпус судна и тормозящие продвижение вперед. Кредитные карты — свидетели вашей успешности, признающие только игру наверняка.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу