Глеб Диденко - Тополь Дрожащий (сборник)

Совсем скоро Боря пообтерся, больше не тушевался перед злобными, хамящими абонентами, говорил ровным голосом, как ни в чем не бывало. Организм подстроился под новый график работы – благо, он никогда не просыпался рано. В своих ночных прогулках он начал видеть особую прелесть: пустой, свежий ночной город, с щекочущим легкие воздухом, в который он раньше не выбирался, стал ему родным. После особенно трудных смен и в выходные он стал заглядывать в бар по дороге, где сидел у стойки, пил пиво, переглядываясь с хорошенькой барменшей, иногда перебрасываясь с ней парой фраз.

Дома не было лучше. Семену Петровичу наконец назначили лечение – прогревания, и он ездил на процедуры три раза в неделю. Лучше ему пока не становилось, и Борис иногда слышал всхлипы из соседней комнаты. Врачи запретили ему употреблять алкоголь, но иначе он не мог переносить боли. Несколько раз Боря находил бутылки и выбрасывал, и тот приходил в ярость – но независимо от того, был алкоголь дома или нет, Петрович встречал уставшего после работы парня пьяным в дым, как будто внутри него были запасы сухого спирта, только добавь воды.

В офисе Борис получил постоянную кабинку, и слева от него сидела Светлана, женщина около тридцати, говорившая слегка развязно и неточно, но принимавшая за смену больше всех звонков. Справа сидел Карен, прилизанный парень, параллельно работающий в отцовской фирме по реализации промышленных холодильников. У него был талант продавать все, что можно продать – и когда нужно было впарить очередному клиенту подключение – он всегда работал на сто процентов. В этой способности крылся его успех у женщин – на него не вешались, но когда он хотел – он мог получить почти любую, и Боря регулярно видел, как ему названивает очередная поклонница, и Карен нехотя отвечает на потоки СМС.

Одна из смен оказалась тяжелой. Боря был с легким похмельем, да тут еще где-то посреди бескрайних снежных просторов «упала» магистраль. Для бригады точных сварщиков из Новосибирска это означало день в пути до места обрыва, до забытого села, где пьяный Витка въехал в высокотехнологичную вышку на тракторе, а для Бори – несколько городов-миллионников, жители которых с неистовостью страждущего в пустыне вжимают кнопки домашних телефонов и стирают большой палец о сенсорные дисплеи мобильников: «У меня же вся жизнь там! Мы что же, в каменном веке? Мне должно прийти деловое письмо, вся работа встала!»

– Мне кажется, – отключив микрофон и перегнувшись через офисную кабинку к Свете, сказал Боря, – что к извечным вопросам «Что делать» и «Кто виноват» добавился третий – «Почему не работает Интернет?». Света усмехнулась и отвела глаза; из динамика ее гарнитуры доносился раскатистый мат.

Боря принимал звонки один за одним, но очередь не сокращалась, а наоборот, увеличивалась. Тридцать специалистов ощущали себя дворниками, убирающими снег в метель – и только они разгребали первые заносы, как на них обрушивались новые толщи замерзшей воды. Голова Бори уже раскалывалась от боли, он повторял в который раз: «В настоящий момент проводятся ремонтные работы по устранению обрыва магистрального канала, ориентировочные сроки..», сам задыхаясь от своих слов и казенных формулировок, ничего не выражавших.

Они приноровились к этому темпу, пяти минутам в два часа на туалет и чай, промочить горящее горло, но тут пробило восемнадцать ноль-ноль – и, уставшие, замерзшие, пришедшие домой с работы люди закипали без возможности написать однокласснице Любе Гординовой («ну ты помнишь, училась с нами, носатая такая, с четвертым размером в старших классах, ее еще называли „грудинова“») или прочитать последние новости из жизни столицы.

Наконец по ячейкам пронесся шепоток: «Починили, доварили,» – и уже через пятнадцать минут первый работник смог перевести дух.

– Держи, юродивый, я тебе покушать-с принес, – Соколов поставил перед Борей запечатанный тетрапак кефира.

Борис поморщился. Александр Соколов был глупым, надменным юношей, которого богатые родители отправили в колл-центр, чтобы тот учился работе и смирению. За всю школьную жизнь пролиставший только «Мцыри» и «Трех мушкетеров», Саня запоем читал о приключениях Фандорина, щёлкал пальцами, как четками, при всяком удачном случае и приобрел нелепую привычку добавочного «-с».

– Фу, блин, сказал. Спасибо, ваше высокоблагородие. Деньги отдам.

– Пойдем посидим где-нибудь после работы? Поправишься сразу-с, – добро сказал Саша.