Дэвид Уоллес - Планета Триллафон по отношению к Плохому

В общем, вот такая со мной творилась восхитительная ерунда и пока я хорошо учился и радовал успехами в школе моих иначе весьма обеспокоенных и совсем не радостных родителей, и потом, когда в следующее лето работал в Экзетер Билдинг и отделе благоустройства школы, подрезая кусты, плача и аккуратно блюя на них, и пока упаковывался и получал в подарок от дедушки с бабушкой одежду и электрические приборы на миллиарды долларов, собираясь к переезду в Университет Браун на Род-Айленде в сентябре. У мистера Фильма, который более-менее был моим начальником в «B and G» [1] Сеть магазинов одежды. , была загадка, которую он считал невероятно смешной и часто мне рассказывал. Он спрашивал: «Что такое цвета диареи?» И когда я ничего не отвечал, он говорил: «Браун! хар хар хар!» [2] Название университета — букв. коричневый. Он смеялся, а я улыбался даже после четырехтриллионного раза, потому что в целом мистер Фильм был хорошим человеком, и он даже не разозлился, когда меня однажды стошнило в его машине. Я сказал ему, что шрам получил, когда порезался в старшей школе. Что в основном правда.

Итак, осенью я поступил в Университет Браун, и там оказалось примерно так же, как и на ПВ-программе в Экзетере: вроде должно быть трудно, но на деле просто, так что у меня было много времени хорошо учиться и выслушивать, как мне говорят «Выдающийся студент», и при этом быть невротичным и адски странным, так что мой сосед по комнате, который был приятным, до скрипа здоровым парнем из Иллинойса, по понятным причинам попросил одиночную комнату и съехал через пару недель, оставив меня одного в большой комнате. Так что теперь в комнате были только я и электрическое шумопроизводящее оборудование примерно на девять миллиардов долларов.

Как раз вскоре после того, как съехал сосед, и началось Плохое. Плохое — и есть более-менее причина, по которой я больше не на Земле. Доктор Кабламбус сказал мне, когда я объяснил, как мог, про Плохое, что Плохое — «тяжелая клиническая депрессия». Уверен, доктор из Брауна сказал бы мне тоже самое, но я там никого не посещал, в основном потому, что боялся, что стоит мне заговорить об этом контексте, как пойдут слухи и я точно окажусь там, где в итоге оказался после до смешного нелепого и глупого случая в ванной.

Я правда не знаю, правда ли Плохое — депрессия. Раньше я как бы всегда думал, что депрессия — просто очень сильная печаль, как бывает, когда умирает очень хорошая собака, или в «Бэмби» убивают маму Бэмби. Я думал, что это когда грустишь или даже немного поплачешь, если ты девочка, и говоришь «Ничего себе, я правда в депрессии, вот», и потом приходят друзья, если есть, и поднимают настроение или вытаскивают и ты напиваешься, и на следующее утро депрессия уже в приглушенных тонах, и через пару дней испаряется совсем. Плохое же — что, как я думаю, настоящая депрессия на самом деле — совсем другое, и неописуемо хуже. Наверное, мне стоит лучше сказать «отчасти неописуемо», потому что за последние пару лет я слышал, как некоторые описывали «настоящую» депрессию. Очень говорливый парень по телевизору сказал, что некоторые связывают ее с пребыванием под водой, под такой водой, у которой нет поверхности, по крайней мере для тебя, так что неважно, в каком направлении поплывешь — везде только вода, нет свежего воздуха и свободы движения, только ограничения и удушение, и нет света. (Не знаю, подходит ли, что депрессия — это как быть под водой, но, может, представьте момент, когда осознаешь, что для тебя поверхности нет , что ты просто утонешь и неважно, куда плыть; представьте, как вы себя будете чувствовать в этот самый момент, как Декарт в начале той второй штуки [3] Имеется в виду Вторая медитация из «Медитации о первой философии». , а потом представьте, что это восхитительное удушающее напряжение длится часами, днями месяцами… это больше подходит). Правда прекрасная поэтесса по имени Сильвия Плат, которой, к сожалению, больше нет с нами, сказала, что это как быть под стеклянным колпаком, и из-под него выкачали весь воздух так, что больше не можешь вздохнуть (и представьте момент, когда ваше движение невидимо останавливает стекло и вы осознаете, что вы под стеклом …) Кто-то говорит, что это как когда за тобой и под тобой всегда следует огромная черная дыра без дна, черная, черная дыра, может, со смутно различимыми зубами, и ты — часть этой дыры, так что падаешь всегда, где бы ни стоял (…а может, момент, когда осознаешь, что ты — дыра и ничего больше…)