Вера Армстронг - Из тени в свет...

Кен заколебался, затем изобразил на лице улыбку. Она была натянутой.

— Да, отец. Я готов к вам присоединиться. В качестве сотрудника, а также остаться на ужин, если этого хочется Ингрид.

— Хорошо, хорошо. — Отец Ралф потер руки. — Так я пойду позабочусь о магнитной ленте.

В этот момент открылась входная дверь, и из-за нее выглянула Ингрид. Снаружи сияло солнце, и, чтобы адаптироваться к полумраку комнаты, Ингрид часто заморгала.

— Вот и я, Кен, — сказала она. — Ты готов?

Отец Ралф выступил вперед.

— Инки, дорогая, — начал он. — Я только что познакомился с твоим другом. Мы с ним прекрасно побеседовали. Я приглашаю вас обоих на ужин. У вас есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?

Уныние сразу же охватило Ингрид. Ее планы. Конечно же, они есть и целиком и полностью зависят от человека, который сидит сейчас на тахте, повернув к ней голову. Его мрачное лицо не предвещает ничего хорошего. Кен встал и уверенной походкой направился к ней, словно видел ее. Казалось, он смотрит ей прямо в глаза, а в его глазах она ясно читала недоумение, а может, и гнев. Да… Но почему? О чем таком они «прекрасно побеседовали»?

— Нас приглашают на салат с креветками, — сказал Кен. Он положил руку ей на плечо, удерживая ее на месте. — Отец Ралф говорит, что ты любишь разную морскую живность… Я тоже.

— П-п-правда?

Ее смущал пристальный взгляд отца Ралфа и его натянутая улыбка.

— Конечно. Очень люблю. Так что ты скажешь? Я объяснил, что поскольку ты согласилась отвезти меня домой, то я подчиняюсь всем твоим желаниям.

Рука Кена, лежавшая на ее плече, казалось, была сделана из железа. Похоже, это она должна подчиняться всем его желаниям. Ингрид хотелось знать, какие мысли скрываются за непроницаемой маской его лица.

— Т-т-ты х-хо-чешь ос-тать-ся?

Скажи «нет», беззвучно молила она его. Скажи, что я должна как можно быстрее отвезти тебя домой, ибо у тебя важная встреча или еще что-нибудь… вызволи меня из этой ситуации.

Кен снова улыбнулся. Эта улыбка, видимо, предназначалась для ее успокоения, но вызвала у Ингрид странный эффект, ибо в ней явственно проглядывали неприязнь и отчуждение.

— Да, я хочу остаться, — ответил он холодно. — Если ты не против.

Все еще придерживая рукой за плечо, словно опасаясь, что она сделает попытку убежать, Кен подвел ее к священнику, словно не он, а она была слепой. Ингрид не сопротивлялась, как будто действительно ничего не видела. Голова у нее кружилась, сердце готово было выскочить из груди.

— Отец Ралф должен тебя поставить в известность кое о чем. Дело касается одной из ваших сотрудниц, — сказал Кен.

— Это не срочно, — заметил отец Ралф. — Ужин через полчаса, мои дорогие гости. Ты успеешь навести здесь порядок, Инки?

Ингрид неохотно кивнула. Она просто не могла произнести ни звука. Ужин с отцом Ралфом и с Кеном? Но нельзя же все время молчать? Что же ей делать? Чем объясняется странное поведение Кена? Что ему мог сообщить отец Ралф?

— Мне тоже нужно кое-что тебе сказать, — начал Кен. Она снова взглянула ему в лицо. — Я твой новый сотрудник в бюро «Любящие голоса».

— «Любящие голоса», — повторил отец Ралф, обращаясь к остолбеневшей Ингрид, которая не могла вымолвить ни слова. — Знаете, а мне это название очень даже по душе. Хм… в самом деле. «Любящие голоса». В этом что-то есть…

Слова отца Ралфа растаяли в наступившей тишине. Дверь за ним закрылась. Кен отпустил руку Ингрид. Она смотрела, как он устроился на тахте, положив ногу на ногу. Он весь подался назад, вперившись в нее взглядом.

— Почему ты сказал, что ты мой новый сотрудник? — спросила Ингрид, опускаясь на низкий стул, стоявший вплотную к тахте.

— «Любящие голоса» — твое бюро, верно? Ты его придумала, ты наладила работу и сделала его, так сказать, рентабельным, если верить отцу Ралфу. Значит, сотрудники — твои… А также правила придуманы тобой, Ингрид. И поставленные цели. Верно?

— Кен…

— У тебя нет привычки нарушать правила, — сказал он. — У тебя все направлено на достижение поставленных целей. И данные тобой обязательства ты никогда не нарушаешь. Но, как мне кажется, ты иногда лжешь.

Ингрид встала. На этом стуле она чувствовала себя нашкодившим и теперь кающимся ребенком. К тому же совершенно невыносимо сидеть под этим испепеляющим взглядом, который принадлежит человеку, внешне совсем не похожему на слепого.

Ингрид сделала несколько шагов, ступая как-то неуверенно, к противоположному краю тахты.