Диана Гамильтон - Вернись в свой дом

Но ни шагов, не стука двери не было слышно. В комнате стояла тишина. И только несколько секунд спустя ее нарушил голос Бена:

– К чему же тогда, черт возьми, все эти вопросы? «А что, если он твой, а что, если он Майкла?..»

Кэролайн решилась взглянуть на него.

Он был все такой же злой и раздраженный. Она отвернулась. Сердце громко стучало в груди, и она уткнулась лицом в подушку.

Кэролайн больше не могла это выносить.

– Я хотела отплатить тебе за то, что ты отвратительно обо мне думал... – устало произнесла она почти шепотом. Злость словно испарилась, оставив в душе только чувство потери. – Будто я занималась с тобой любовью, находясь при этом в серьезных отношениях с Майклом Вейнбергом...

– И это тебя разозлило, да? – В его голосе слышалось что-то похожее на сарказм. – Зато теперь ты понимаешь, каково это, когда тебе не доверяют. Когда человек, которого ты любил, считает тебя способным на все возможные грехи и злодеяния.

«Любил». В прошедшем времени. Однозначно. Дверь с табличкой «надежда» захлопнулась навсегда.

Кэролайн села, свесив ноги с кровати. Надо положить конец этому кошмару. И она справится, не так ли?

Да, она никогда не забудет Бена. Глубокая рана на сердце будет долго заживать, но когда-нибудь от нее останется только шрам. И она сможет продолжить работу, ведь это все, что у нее осталось.

Что ж, Кэролайн знала, что делать, с чего начать.

Она вытерла слезы испачканными краской пальцами и произнесла как можно спокойней:

– Я тебе не задерживаю. Со мной все в порядке. Не знаю, почему я упала. – Она напряженно улыбнулась и пожала плечами. – Раньше такого не случалось. Наверное, это из-за запаха краски.

И оттого, что она не могла ни есть, ни спать. И еще оттого, что снова увидела Бена. К этому прибавлялось воскрешение надежды и ее мгновенная смерть. Но этого всего ему знать не следовало.

– В таком случае стоит проветрить комнаты. – Бен встал и пошел по квартире, распахивая окна. Кэролайн устало поднялась. Он закончит и тогда, это уж наверняка, уйдет. Она почувствовала слабость в коленях, и ей пришлось ухватиться за дверной косяк, когда она добралась до кухни.

Уходи, пожалуйста, молча умоляла она. Мне надо снова начать долгий, медленный процесс выживания.

Бен стоял и осматривал царящий вокруг беспорядок. Повсюду были расставлены открытые банки с краской, растворители, кисти, отмокавшие в специальной нержавеющей банке, тряпки, швабры и прочие инструменты. На столе высыхала пицца, которую Кэролайн заказала уже сто лет назад и не смогла съесть, потому что ее выворачивало от одного вида еды.

– Когда мы снова встретились с тобой в галерее Вейнберга, я был готов поспорить на все свое состояние, что ты никогда не снизойдешь до того, чтобы запачкать свои холеные белые ручки.

Конечно, тогда он увидел хладнокровную и знающую свое дело бизнес-леди. И послал ее разгребать хлам на чердаках Лэнгли-Хейс, подумала Кэролайн и молча поздравила его с потрясающей способностью ставить ее на место.

Она пожала плечами и, собрав последние силы, повторила:

– Я тебя не задерживаю.

Но Бен проигнорировал ее реплику. Он повернулся к ней спиной, наполнил чайник водой и включил его, оглядываясь в поисках чашек и чайных пакетиков. Потом взял пакет молока, но оттуда вылилось лишь несколько капель. Он выкинул его в мусорное ведро.

– Пустой холодильник, нетронутая и уже почти покрывшаяся плесенью пицца... Да, ты явно знаешь, как держать себя в форме.

Бен убрал с небольшого квадратного столика стопку газет, доисторическую пиццу и банки и поставил две чашки чая без молока. Выдвинув два стула, он приказал:

– Садись.

Кэролайн повиновалась, потому что так было проще, чем начинать спор, но все же сказала:

– Я в состоянии сама за собой поухаживать.

– Да, я это уже понял! – сухо заметил Бен. Потом чуть тише и мягче добавил: – Я не хочу видеть тебя такой: вымотанной, изнуренной.

От этих слов у нее дрогнуло сердце. Но она больше не будет искать тайный смысл там, где его нет. Кэролайн взяла чашку обеими руками и отпила глоток горячего, крепкого чая, потом еще один. Первый раз с тех пор, как они расстались, она почувствовала себя хоть немного лучше.

Понемногу придя в себя, Кэролайн задала вопрос, который не оставлял ее в покое все это время:

– Кто отец дочери Мэгги Поп? Ты знаешь?

– Ты же решила, что я, – напомнил Бен и с отвращением отодвинул чашку. Что было причиной этой гримасы: чай без молока или она? Скорее всего, последнее.