Диана Гамильтон - Вернись в свой дом

– Значит, он не собирается показывать картину на презентации, – произнесла Кэролайн, положив трубку. – Кто-то, видимо, очень сильно настаивает. – Она откинулась на стуле и, приподняв четко очерченную бровь, взглянула на Майкла.

Презентации были особым делом. Эдвард Вейнберг устраивал все так, чтобы они никоим образом не походили на обычные аукционы. Цены на выставленные предметы искусетва никогда нигде не указывались, но суммы все-таки осторожно упоминались, делались предложения, и к концу дня упомянутая сумма потихоньку вырастала до заоблачных высот.

Однако иногда какой-нибудь клиент давал понять, что готов заплатить много, и даже очень много, за интересующий его раритет. И тогда имела место личная встреча, как и будет сегодня вечером.

– Старик никогда не раскрывает свои карты, – заметил Майкл. – Думаю, он уже прозондировал почву, но возможно, еще ждет результатов после публикации фотографии в журналах.

Он откинулся на спинку стула, и его карие глаза с одобрением осмотрели Кэролайн, ее стильный костюм и блестящие черные волосы, собранные на макушке. Да, в Кэролайн Харви есть нечто особенное. Она красива, образованна, владеет искусством беседы. И при этом в ее внешности заключен некий вызов, брошенный окружающим. Ее красота недоступна. Интересно, позволяла ли она хотя бы одному мужчине поцеловать ее на прощание? Майкл сомневался в этом. Он взял карандаш и стал вертеть его между пальцами, раздумывая, что же надо сделать, чтобы добиться ее.

Кэролайн ответила на его теплое одобрение легкой улыбкой. Сын Эдварда был симпатичным молодым человеком. В одежде он предпочитал свободный стиль, порой балансирующий на грани неряшливости. Она предполагала, что Майкл избрал такой имидж в основном потому, что понимал: он никогда не сможет повторить тщательно продуманный стиль своего отца.

Она сложила в пачку нужные ей бумаги и уже собралась уходить, когда Майкл сказал:

– Как насчет ланча? За углом, недалеко от площади Беркли, открылось новое местечко. Я подумал, что мы могли бы его изучить.

Но Кэролайн отрицательно покачала головой. Со времени развода Майкла, произошедшего уже больше года назад, они часто отправлялись куда-нибудь на ланч. Поначалу их разговоры касались только работы, но в последнее время Майкл постоянно намекал, что мечтает о том, как их дружба перерастет в более близкие отношения.

Она вздохнула. Ей было уже почти тридцать, и перед ней стоял выбор: остаться одинокой бизнес-леди с небольшим кругом друзей или же завести семью, детей, снова поверить мужчине...

– Извини, – мягко отказалась Кэролайн. – У меня очень много работы, да еще надо подготовиться к сегодняшнему вечеру, а время уже поджимает.

Она просмотрела целый ворох бумаг, письма, счета. Кажется, всё. Теперь надо быстро добраться до дома, небольшой квартирки около Грин-парка, переодеться и подъехать в галерею Вейнберга на Мэйфер самое позднее к половине седьмого.

Этот теплый апрельский вечер Кэролайн с радостью провела бы дома за хорошей книжкой, хотя работу свою очень любила, жила и дышала этим. Однако идти на сегодняшнюю встречу ей не хотелось. И глупо было бы скрывать от самой себя причину этого нежелания. Но чем быстрее они избавятся от «Первой любви», тем лучше.

Она тщательно выбрала наряд – это было частью ее работы – и надела пурпурно-красные брюки и жакет с легкой кофточкой тоном светлее. Из украшений – только гранатовые серьги. На ноги – как всегда, туфли на высоком каблуке, увеличивающие ее небольшой рост. В галерею она приехала до появления Эдварда и клиента, чтобы проконтролировать работу поставщика провизии.

– Прекрасно, как всегда, Иван. – Кэролайн внимательно изучала небольшой, но изысканный буфет и старалась думать только о нем. Вид картины, стоящей на мольберте и, как назло, удачно подсвеченной, она вынести не могла. Мысль о сходстве портрета с пылкой и безрассудной девчонкой, какой она была когда-то, приводила ее в ярость.

Она расправила плечи, заставляя себя настроиться на деловой лад. Бога ради, это же просто картина! Бен Декстер не появлялся в ее жизни уже двенадцать долгих лет, пора все забыть.

Так, сосредоточимся на делах!

– Приготовления к презентации идут полным ходом?

– Да, конечно. К субботе все будет готово. – Иван повернул бутылку шампанского в вазе со льдом и отошел назад, положив ладони на худые бедра. У него было тело танцора и карие глаза, исполненные неизъяснимой душевности. Пока эти глаза заигрывали с ней, Кэролайн мрачно размышляла, как, должно быть, много сердец он разбил в своей жизни. – Все будет в лучшем виде, особенно для вас... Для вас иначе и быть не может.