Люси Эллис - Плененная невинность

Мэйзи замерла в ужасе, не в силах вымолвить ни слова. Не получив ответа, Алексей потерял терпение.

— Я пришел забрать сына Леонида Куликова. Прошу вас отвести меня к нему.

— Нет.

Алексей недоверчиво хмыкнул.

— Я и близко вас не подпущу к сыну Куликовых. Кто вы, черт возьми, такой?

«А котенок умеет царапаться», — подумал Алексей, и от этой мысли в нем невольно проснулось желание.

— Я — Алексей Ранаевский, его законный опекун.

Мэйзи невольно окинула его взглядом. У него были темные вьющиеся короткие волосы, и он был так красив, что казался воплощенной мечтой.

Наконец кто-то пришел за Костей. Но, поскольку никто не уведет Костю отсюда без нее, значит, он пришел и за ней тоже, но пока не знает об этом. Мэйзи стало страшно, но этот страх был не похож на ужас, испытанный ею при вторжении незнакомцев — это был страх перед тем, что ей уже известно.

Алексей явно не собирался больше ничего объяснять — он развернулся и направился к лестнице.

— Подождите! — закричала Мэйзи, но это его не остановило.

Она бежала за ним два лестничных пролета, что-то бормоча о том, что не надо будить Костю, но он не обращал на нее внимания.

Когда они достигли этажа, где находилась детская, Мэйзи попыталась остановить его физически.

— Прошу вас, остановитесь.

Алексей замер на месте, почувствовав, как женские руки обняли его за талию, невольно ухватившись за его пиджак. Девушка тяжело дышала, и он заметил, что несколько прядей выбились из ее прически. Она явно нервничала. Но Алексей не желал об этом думать и двинулся дальше, а она осталась на месте, и тишину пронзил звук рвущейся ткани.

Мэйзи пережила несколько секунд ужаса, осознав, что она сделала. Их взгляды встретились, и в его глазах отразилось полнейшее недоумение. Радуясь, что наконец-то удалось привлечь его внимание, Мэйзи еле заметно улыбнулась, и взгляд Алексея задержался на ее губах. Она на мгновение отвлеклась, и он, наверное, заметил это, потому что уголки его губ тронула ответная улыбка. Пораженная, Мэйзи опустила глаза и бросилась вперед, загораживая ему дорогу.

— Я не пущу вас к Косте, пока вы не расскажете мне, что происходит.

— Я уже все рассказал, — холодно ответил Алексей. — Я его законный опекун. А теперь уйдите с дороги.

— А если я не уйду, меня уберет кто-нибудь из тех громил, которых вы привели с собой?

Мэйзи понимала: эти слова никак не помогут убедить Алексея в том, что она имеет какие-либо права на Костю, но его высокомерное отношение злило ее. Это не его дом, Костя — не его ребенок. А она — не мебель, которую можно так просто подвинуть в сторону.

— Вы здесь готовите? Убираете? — выпалил Алексей. — Честно говоря, я не привык объяснять свои действия прислуге.

— Я няня Кости.

Он тихо выругался, подозрительно глядя на нее.

— Так почему же, черт подери, вы не сказали мне об этом раньше?

— Я не понимала, что происходит.

Это звучало весьма неубедительно, но не могла же она сказать ему: «Вы обняли меня и тем самым сбили меня с толку, а потом я увидела ваше лицо и совсем растаяла от желания». Мэйзи прекрасно понимала, что такое с ним случается каждые пару дней, если не чаще.

— Я хочу, чтобы вы задержались и объяснили мне, что именно вы собираетесь делать. — Ее голос прозвучал нервно и сбивчиво.

Алексей явно не был готов ничего объяснять. Он смотрел на нее так, будто не мог поверить в то, что вообще разговаривает с ней. Тут из детской донесся крик.

— Костя! — одновременно воскликнули Мэйзи и Алексей.

Мэйзи вызывающе взглянула на него, побуждая его оттолкнуть ее, но он застыл в нерешительности. С одной стороны, он не хотел пропускать ее вперед, а с другой — не знал, как обращаться с двухлетним ребенком.

Мэйзи, пользуясь возможностью, первой направилась к детской, но он последовал за ней.

— Послушайте, — сказала она, силясь успокоиться. — Подождите здесь, не ходите за мной, а то малыш испугается, увидев незнакомого человека.

Алексей кивнул:

— Хорошо, я подожду.

Мэйзи прошла в комнату, освещенную ночником. Костя стоял на кровати с красным, заплаканным лицом. Увидев Мэйзи, он перестал плакать и протянул к ней пухлые ручонки.

— Мэйзи! — четко произнес он.

Мэйзи подняла его на руки — с трудом, потому что он был крупным для своего возраста, села в кресло и начала качать мальчика на руках — и делала это так непринужденно, будто занималась этим всю жизнь. Алексей полагал, что материнство для женщины естественно, но его опыт говорил об обратном — из всех женщин, с кем он встречался, он едва ли мог припомнить хоть одну, которой нравилось бы общаться с детьми. Он и сам не был большим любителем детей. Алексей был крестным Кости, но видел его лишь однажды — в день крестин в русской православной церкви в Лондоне.