Анхелика Фернандес - Когда сгорают мечты

— С ней все хорошо. Через неделю ее можно забрать домой. И еще… отец принял Ангелоса обратно.

— Неужели? — искренне обрадовалась Сессилия. Эта семья заслужила счастья, а не мучения. А Ангелос оказался достаточно порядочным и честным человек, помогшим ей в трудную ситуацию. И муж ее также достоин покоя и радости.

— Да — Анжело подошел близко, но ей, казалось, что он был далек от нее — Папа попросил у нас прощения и раскаялся в своих поступках.

— Видишь, как твоя жизнь налаживается без меня — не сумев скрыть разочарования, произнесла Сессилия и опустила голову, не заметив, вспышку страданий на его лице.

— Нет, agape mou, она не налаживается, а разрушается — Анжело сократил расстояние, разделяющее их и заключил ее в объятия. Поначалу Сессилия пыталась сопротивляться, но потом, обессилев, прижалась к нему всем телом, скучая по нему. Она не представляла свой мир без него, но готова была отказаться от всех благ ради его благополучия.

Она долго рыдала, всхлипывая и сердито вытирая глаза, прежде чем успокоилась и положила голову на плечо мужа.

— Насколько я понял, ты рада снова увидеть меня? — беспечно спросил он, но хриплый голос подозрительно прерывался. Он провел ладонью по ее телу: плечу, руке, твердому, вздымающемуся холму живота, лаская, ощущая слабые толчки младенца. Оба, счастливые, молчали.

Все еще продолжая властно обнимать ее, он проворчал:

— Ну почему ты ушла от меня?

— Анжело, милый мой. Прости, что так сильно огорчила тебя. Это я во всем виновата!

— Только не плачь! — шепнул он — Я так боялся за мать, что не хотел видеть истину. Ты желала моему дому всего хорошего, а я приказал не вмешиваться в нашу семью. А ведь ты и моя дочь — есть моя семья.

— Анжело…

— А теперь объясни, почему ты меня покинула.

— Ты ужасно настойчив! Боюсь, что моя кожа уже никогда не будет прежней, а живот так и останется растянутым и в складках.

— Он всегда будет наполнен моими дочерьми и сыновьями, Сессилия! Говори!

Ей пришлось смириться.

— Ты же выгнал меня!

Анжело застонал от отчаяния:

— Боже, какая у меня глупая жена? Я имел в виду, чтобы ты вернулась в особняк, а не к брату.

— Я глупая? — отстранившись от него, притворно обижено переспросила Сессилия. Она до сих пор находилась в состоянии, близком к эйфории. Он тут… Держит ее в объятиях и еще шутит. Может, правда, сон?

— Очень глупая — подтвердил Анжело — Глупая, красивая, наивная и такая любимая.

— А скажи, умник, как ты проник ко мне домой? — не осталась в долгу Сессилия.

Анжело засмеялся и чмокнул ее в нос:

— Надо закрывать окна.

Сессилия ахнула от удивления. Торопясь в галерею и сильно волнуясь, по дороге она долго вспоминала, не забыла ли закрыть двери, но при виде ключа в сумке успокоилась.

— А я и не думала об окне — про себя буркнула Сессилия.

Анжело нежно прошептал ей на ухо:

— Мне было очень плохо без тебя.

Слезы жгли ей глаза, и Сессилия потерлась лицом об плечо мужа. Знал бы он, какие испытания прошла она без него! Как молилась еще об одной встрече и иногда вскакивала посреди ночи в ожидании столько долгожданного звонка.

— Ты ни разу не позвонил мне, а говоришь, что было плохо — упрекнула его Сессилия, чертыхнувшись и приблизившись к двери, обернулась:

— Чай или кофе?

Он смотрел на нее, как на сумасшедшую. Казалось, что эта обыденность: Анжело лезет к ней в окно, пытается признаться в любви, а Сессилия предлагает ему кофе. Эта девчонка не знает, что из — за нее он едва не помутился рассудком. Следить за ней и не иметь права коснуться. Анжело никогда и не думал, что в нем живет романтик, однако прислушавшись к сердцу, он поступал необдуманно. Что любят женщины? Одежду, драгоценности. Но эта женщина хотела другого…

— Сессилия, я не хочу ни того, ни другого — схватив ее запястье, Анжело остановил ее и повернул к себе. С ее ресниц срывались капли слез, а нос покраснел.

— Не нужно, Анжело — почти не слышно попросила она — Это все ребенок. Я знаю…

— Ни черта ты не знаешь — перебил ее он — Ребенок — это бонус к тебе, моя любовь. Я люблю так сильно, что иногда у меня болит вот тут.

Анжело положил ее ладонь к себе на сердце, и Сессилия слушала тяжелые удары. Он признался ей в любви, тем не менее в душе ее до сих пор жили сомнения. Все не может быть так хорошо…

Но спустя секунду она уверилась, что все может быть и лучше, когда Анжело, прижав ее к себе, страстно впился в ее губы, зарывшись пальцами в ее волосы. Его губы заставили ее подчиниться ему, и Сессилия позволила его языку вскользнуть ей в рот. Поцелуй захватил обоих, как вдруг в памяти Сессилии вспылили слова Анжело о том, что страсть намного дороже любви.