Ксения Любавина - С видом  на счастье

Ваське, как главе семейства, действительно необходимо было зарабатывать деньги. Вот если бы все мужики помнили о своих обязанностях, да еще и предпринимали какие-либо действия в этом направлении! «Эх, если бы парни всей Земли… вот было б здорово…» Мечты, мечты…

Закурив, я прислонилась головой к Васькиному плечу. Мне так хотелось лечь к нему на колени и, откинувшись, смотреть в его серые глаза снизу вверх. Какой он все-таки классный… сильный… умный… Вот интересно, такие экземпляры еще не сняты с производства или они пока находятся в стадии разработки, а Вере посчастливилось отхватить опытный образец? Нередко у меня, хоть я и гнала их прочь, возникали опасные мысли: Никитин хочет меня?.. а как он целуется?.. а какой он в постели?.. а Вере он изменяет? Мне порой казалось, что, позови он меня, я тут же кинулась бы ему на шею, обвилась бы вокруг него, будто лиана-паразит вокруг мощного красивого дерева. Но я также понимала, что, узнай я все это, наши отношения изменятся. Не исключено, что к худшему.

У меня так уже бывало. Вначале сумасшедшая страсть, эротические СМС, цветы и ни дня друг без друга. Потом постепенно чувства бойфренда угасают, и вот я вынуждена звонить ему на сотовый, потому что уже две недели от него ни слуху ни духу. Становишься зависимой и уязвимой. А какой женщине это приятно — чувствовать, что тебя использовали, что ты больше не интересна, что тебе, возможно, нашли замену? Через некоторое время боль, конечно, отпускает. Не век же размазывать сопли из-за козла! Проходит примерно полгода, и… здравствуйте, я ваша тетя, кавалер звонит как ни в чем не бывало, и, не представившись, — вот еще, представляться! — задает идиотский вопрос: ты меня узнаешь?

Мне бы не хотелось, чтобы мы с Никитиным докатились до подобной пошлости. И потом, мы ведь работаем вместе. Как там, в песне Высоцкого: «…удивительное рядом, но оно запрещено…» Пусть в моей жизни останется хоть что-то святое. Не нужно ничего менять. Не нужно ни мне, ни ему. Просто я сейчас немного поддала и окосела до неприличия от бутылки пива. Разыгралось воображение. К тому же весной активность, по всей видимости, обостряется не только у шизиков, но и у незамужних девушек, которым слегка за тридцать.

— Вася, я поняла… все риелторы в прошлых жизнях были гладиаторами… или летчиками-камикадзе… ну, или еще какими-нибудь смертниками…

— Не нравится мне твое настроение, — сказал Никитин. — Алюсь, я тебе уже сто раз говорил: клиенты — это рабочий материал. Вот и относись к ним как к рабочему материалу. И хватит об этом. Лучше вспомни, сколько у тебя за этот год было удачных сделок. Ал, все же нормально.

— Да ничего не нормально, Вася!

Есть у меня такая черта: чем настойчивее уговаривают, тем больше хочется хныкать и жаловаться.

Никитин, впрочем, давно изучил мои повадки.

— Короче, уволиться я тебе не дам, даже не надейся, — строгим голосом проговорил он. — Тоже придумала… Как в таких случаях говорят? «Не можешь — научим; не хочешь — заставим! Мы друга в «биде» ника-да не оставим!»

С этими словами Вася обнял меня за плечи и заглянул в глаза: не собираюсь ли я, случайно, зареветь, как это обычно бывает со мной после подобных передряг…

Я искоса посмотрела на него. Почему он так мной дорожит? Подумаешь, коллега собралась увольняться. Придет другая стажерка, снова будет заглядывать в рот, хлопать ресницами, кивать… Нет, я не могу вот так, за здорово живешь, отказаться от него и от своей заполошной работы. Васька прав: за этот год произошло много хорошего, много такого, чего не вычеркнешь из жизни просто так. Мне говорила Ольга Романовна, когда принимала на работу, что на профессиональное становление риелтору требуется год, а то и больше. Прошло одиннадцать месяцев с тех пор, как я здесь работаю. Может быть, это уже чего-то стоит?

Я пристыженно улыбнулась, внезапно осознав, что поступаю точь-в-точь как король из сказки «Золушка», который, чуть что не по нему, так сразу парик — в одну сторону, корону — в другую, мол, ухожу в монастырь…

— Может быть, мне курить бросить? — сказала я ни с того ни с сего.

Вроде бы и не собиралась.

— Хорошая мысль, — усмехнулся Никитин. — Представляешь, как Александр Никодимович обрадуется!

Хорошо вот так, в разгар рабочего дня, сидеть на лавочке, в тени раскидистого клена, пить пиво, прислонившись к мужественному плечу Никитина, и тешить себя надеждой, что когда-нибудь сможешь бросить курить.

Никитин меня ревновал. Однажды я поняла это. В тот день мы всем офисом чествовали нашего старожила Виктора Сергеевича Кузнецова: ему исполнилось пятьдесят лет. Солнечным сентябрьским днем, в самый разгар бабьего лета, в кухне нашего агентства одновременно собрались почти все сотрудники. Все мы, точно пираньи, набрасывались на торты.