Джессика Гилмор - Город сбывшихся желаний

– Мне не нужно спрашивать. Он… – Полли подыскивала определение. – Клара, он сложный человек. У него замечательная семья. Они заботливые и любящие люди. Как и у тебя, только твою семью надо увеличить в три раза, уровень шума в десять раз, добавить целую ораву малышей и переехать во Францию.

– Выходит, у него такая семья, которую ты всегда хотела, – сказала Клара. – Так что я не понимаю, в чем проблема.

– Он был болен, серьезно болен в подростковом возрасте, и это едва не сразило его родителей. Я не знаю, винит ли он их за то, что они так страдали из-за него, или винит себя за то, что причинил им столько боли. Думаю, и то и другое. Его первая любовь умерла совсем юной девочкой… вот и получился из него эмоционально сложный человек.

– У нас у всех есть душевные раны, но люди от них излечиваются и могут жить дальше… вместе с тем человеком, который им необходим.

– Правильно. Но я неподходящий человек, Клара. Гейбу нужен тот, кто его понимает, у кого есть терпение, кто будет ему помогать. А я? У меня бизнес и ребенок на подходе. Я понятия не имею, как жить в семье. Я не смогу ему помочь! Он заслуживает лучшего.

Клара долго ничего не говорила, встала и подобрала кисть.

– Согласна – такой человек требует многого. Но ты никогда раньше не отступала перед трудностями. Если ты считаешь, что у вас с ним есть шанс, если думаешь, что все может получиться, что любовь вспыхнет, тогда ты должна рискнуть. Но, Полли, если ты отступаешь от страха, то ты сама себе вредишь, да и Гейбу тоже. Будь уверена, что поступаешь правильно, прежде чем дашь ему уйти.

У него до сих пор в кармане ключ, но воспользоваться им он счел неприличным – ведь ее автомобиль стоял у дома, а окна были распахнуты.

Гейбу даже хотелось, чтобы Полли не было дома. Тогда он мог войти, забрать свои вещи и снова уйти, не оставив следов своего пребывания.

Сделав глубокий вдох, он нажал на звонок. Почему это трудно? В конце концов, они видятся каждый день на работе, они обмениваются электронной почтой, встречаются на совещаниях.

Вежливо. Официально.

Раздался звук легких шагов, сбегавших по лестнице, и дверь раскрылась.

– Я не запирала специально, чтобы ты могла войти… Ой! – Полли сделала шаг назад и удивленно уставилась на Гейба. – Я думала, это Клара. Она помогает мне красить и вышла за сэндвичами, поэтому я подумала, я решила…

– Красить? – Его взгляд скользнул по ее фигуре: босая, длинные загорелые ноги в шортах из денима. Кто мог представить, что на элегантной Полли Рафферти могут быть старые и к тому же заляпанные краской вещи?

Майка спустилась с плеча, открыв тонкую бретельку лифчика сиреневого цвета.

Сиреневый. Возможно, на ней тот самый гарнитур, который он ей купил. Дыхание застряло в глотке, сердце забилось с бешеной скоростью. Он взял себя в руки.

Она стояла, вцепившись в ручку двери.

– Я крашу детскую в сиреневый цвет, но краска оказалась темнее, чем я думала. Больше похоже на публичный дом, чем на детскую.

– Когда высохнет, то будет выглядеть светлее. – Он переступил с ноги на ногу. Такой вот ничего не значащий разговор.

– Надеюсь, – сказала Полли.

Она все еще не пригласила его войти.

– Я хотел вернуть ключ и забрать оставшиеся вещи.

– А! – Она опустила глаза. – Конечно, входите. – Полли отошла в сторонку, пропуская его. – Ваша квартира готова?

Гейб поморщился.

– К сожалению, нет. Все затянулось из-за строительства подземного кинотеатра и спортивного зала, так что мой сосед-олигарх все еще оплачивает проживание в гостинице двум десяткам людей.

Он переступил через порог и остановился. Внутри все сжалось от тоски. Пахло свежими цветами, воском и еще чем-то пряным – здесь пахло… домом.

Но это больше не его дом. Да и не был никогда его домом.

Она была права, оттолкнув его. Что он мог ей предложить? Материальное обеспечение? У нее это есть. Нет, то, что нужно Полли, – это душевная стабильность.

Как раз этого он не мог ей предложить.

– У меня немного вещей. – Нужно сложить их и уйти.

Полли повернулась к нему, одной рукой она крутила волосы, собранные в хвост, другой теребила край потертых шортов.

– Гейб, простите, – сказала она.

– Нет, я должен извиниться перед вами. – Он прикрыл глаза. – Я был резок и несправедлив.

– Вы были правы. – Она вздохнула. – Вы сказали мне неприятную правду. Я не хотела слышать этого о себе, даже допускать не хотела. Но правда не перестает быть правдой, – усмехнулась она. – Видно, нас с вами это не останавливает. Мы говорим то, что думаем, и будь что будет. Я раньше никогда и ни с кем не была такой честной.