Юлия Шаманская - Фортуна в лохмотьях

– Хорошо. Просьба клиента, такого солидного человека – для нас закон. Более того, мы можем доставить товар на дом.

– Не стоит беспокоиться, я приду за ним.

– Да какое беспокойство! Пройдите к консультанту за тем столом, она запишет ваш адрес и время, когда вам удобно получить картину.

Естественно такая забота о клиенте объясняется желанием сбагрить картину, а не тем, чтобы он не бил свои ножки. Так надежней. А то ведь запал пройдет – может и передумать. Переадресовав серого господина Ларе, иду назад в свою тихую норку. С облегчением снимаю уже подмокшие туфли.

Ну, теперь можно и поработать. Так, что у нас в ежедневнике на сегодня? Убираю обнаглевшего кота на рабочем столе с глаз долой. В ежедневнике написано: день не предвещает ничего необычного. Уже хорошо. Вторым пунктом: заняться, наконец, написанием методички «Современное искусство – как оно есть». Вот сейчас и займусь. Нога почти высохла. Входит Лара.

– Наталья Сергеевна. К нам клиент.

Лара нервно переминается с ноги на ногу.

– Черная меланхолия.

– Какая меланхолия? Лара, принеси мне кофе… Что? Опять?!?

– Наталья Сергеевна, я не знаю, что говорить. Как-то странно.

Да, действительно, странно. Уже два года никто не обращал на эту картину не малейшего внимания. А сегодня такой ажиотаж.

Торопливо выхожу в зал вслед за Ларой. Возле «Черной меланхолии» застыл мужчина в легком костюме и галстуке.

– Вас заинтересовала «Черная меланхолия»? Удивительное произведение. В настоящее время оно производит фурор.

– Правда?

– Да. Но, к сожалению, вы немного опоздали – картину завтра заберут.

Губы клиента растягиваются в подобие хитрой улыбки.

– И что – ничего нельзя сделать? Может можно как-то решить вопрос? Сколько?

Господин с готовностью открывает бумажник. Из того, что, получается, увидеть краем глаза, понимаю, эту картину он может купить немедленно, и не раздумывая. А я раздумываю не долго.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Репутация фирмы превыше всего. Я обещала картину другому клиенту.

Щедрый господин со вздохом закрывает бумажник и принимается прогуливаться вдоль выставочного зала. Я прогуливаюсь вместе с ним. К нам присоединяется Лара. Немного поодаль притаились остальные сотрудники «искусства».

– Вы, наверное, знаете толк в современном искусстве? – начинаю светскую беседу.

– Не сказал бы! Но знаю, что это еще не «забитый» полностью рынок по производству зелененьких на шару.

– Да я знакома с людьми, которые высказывают аналогичное мнение. Значит вы не любитель живописи и не коллекционер?

– Я начинающий коллекционер. Хочу в это вкладывать бабки.

– Очень разумно.

Господин «начинающий коллекционер» внезапно поворачивается на 180 градусов, его глаза где-то на уровне моей шеи. Не удосужась поднять голову и прожигая шею взглядом, пугает неприятным визгливым голосом.

–Вот что я тебе скажу, краля! Мне нужна эта картина! Говори цену!

– Две тысячи зеленых, но она не продается.

– Я заплачу шесть.

– Нет.

– Может, подумаешь?

– Нет.

– Говори, сколько ты хочешь?

Нахальство странного клиента бесит. Сейчас, кажется, не продала бы эту картину и за миллион. Где-то сзади вырос Босс.

– Хозяйка, попросить этого типа очистить помещение?

Сверкнув недобрым взглядом, щедрый господин, не говоря не слова, направляется к выходу. Дверь захлопнулась, а наш служебный квартет в полном составе продолжает наблюдать за тем, как колышется от удара табличка, повернутая сейчас к нам надписью «закрыто».

Из ступора всех выводит голос Босса.

– Наталья Сергеевна, уберу-ка я эту картинку к такой-то маме.

– Что? Нет… лучше ко мне в кабинет.

Мы снимаем произведение, и Босс торжественно несет его к пункту назначения. Я захожу за ним в кабинет. Некоторое время мы тратим на то, чтобы найти, где приткнуть «меланхолию» и, в конце концов, ставим ее на пол у стены. Затем идем в каморку-склад и выбираем картину примерно таких же размеров, среди ожидающих очереди шедевров. Возвращаемся в зал с новой картиной и наблюдаем импровизированное совещание. За столом консультанта сидят Лара и Валентина Степановна. Слышен заговорщический шепот, который тотчас смолкает при нашем появлении.

– Не помешала?

Чувствую, что обсуждается что-то очень важное, судя по испуганному и таинственному виду наших женщин. Молчат, хотя видно, что это дается с трудом.

Первая не выдерживает Валентина Степановна.