Элли Милау - Чтобы помнить

Пролог

– Почему не эвакуировали всю планету? – задавала тысячный раз вопрос своей матери.

На что она лишь пожимала плечами, отвечая равнодушно, голосом лишенным каких-либо эмоций, будто говорила о повседневных делах, а не о смерти миллионов:

– Все хотят жить. Паника не дала бы возможности спастись. Если бы на Лероксе узнали о массовой эвакуации, запустили бы ракеты раньше.

Я же думала сейчас, разве это жизнь? Быть рабыней…

Мы лишились дома, бизнеса, влияния, всего, из-за войны, длившейся не одно десятилетие, что закончилась массовым убийством и уничтожением, сбегая в космос, в невиданные дали, мы не знали, что нас ждет впереди, но выбрали неизвестность, вместо смерти, ища лучшего будущего, но мы его не нашли. Я его не нашла… Меня ждала судьба куда старшее смерти.

Глава 1. Маира

Моя жизнь никогда не была идеальной, никогда, на то были свои причины. Еще в детстве родители обнаружили мою неполноценность, я видела словно слепой котенок, различая лишь цвета и силуэты. Только из-за этого я была обречена, только из-за этого подвергалась нападкам. Никому не нужны были такие представители общества, но они существовали, правда нормальной жизнью это тоже было сложно назвать, но я не унывала. Любима родителями, семьей я старалась вписаться, быть тихой и незаметной, чтобы моя неполноценность не бросалась в глаза и все же я мечтала, что однажды все изменится, что мир станет не только внешне ярким, но и внутри озарится светом.

Многие не замечали того же, что и я. Мир вообще мне виделся другим – не таким, как его видели остальные представители моей расы. Может из-за того, что у них в отличие от меня со зрением все было хорошо, и лишь меня преследовали яркие цвета. Буйство красок: красный, зеленый, синий заполняли всю мою осознанную жизнь, ведь такие цвета на нашей планете основные. Синими были деревья, небо – зеленым, красным – поле, возле которого мы жили. Я обожала выходить в поле и долго сидеть, смотря в никуда, пытаясь различить хоть что-то в этом огненно-красном полотне, и вдыхать невероятный запах цветов, очень редких и дорогих на нашей планете – галлий. Их выращивала наша семья, получая огромнейшую прибыль, полностью монополизировав производство этих редких цветов. Галлии не только выращивали, но и синтезировали, изготавливая духи, которые очень любило все Содружество (объединение планет во главе с Советом, куда входили их представили). Духи пользовались популярностью, благодаря специфическому аромату, присущему только галлиям. Духи или цветы дарили любимым на праздники, вручали вместо кольца, делая предложение, которое стало довольно распространенным после колонизации Земли, и хоть многие жители Содружества использовали именно кольцо, коренные жители нашей планеты – оставались верны традициям. Даже не смотря на то, что один бутон стоил целый арк, а на арк обычный крокс мог прожить два месяца, цветы пользовались спросом. Мы же были богатейшими людьми, владея несколькими полями по выращиванию галлий и заводом по производству духов. Влиятельная семья, о которой знало все Содружество, наша семья всегда была на виду, но только не я…

«Неполноценных», как и всех у кого находили изъяны, не любили, порицали, осуждая само их существование. Если Содружеству и его жителям, в принципе было все равно на наше существование, кроксы так не считали. У нас ненавидели «неполноценных», будто само их существование говорило о слабости вида. Родственники «неполноценных» кроксов искали различные методы скрытия и не афиширования наличия таких детей в семье или же старательно делали вид, что ребенок нормальный, меня тоже пытались выдать за нормальную. Надевали непроницаемые очки, которые могли скрыть отсутствующий взгляд и красные глаза без разноцветных хрусталиков, кого-то удавалось одурачить, кого-то нет, в итоге родители приняли решение не выводить меня в свет, защищая от злобных нападок не только меня, но и всю семью от порицания.

Я вела затворнический образ жизни в отличие от чересчур раскованных братьев и сестер. С самого детства я в какой-то мере завидовала им, ведь хотела быть похожей на других, но мне оставалось лишь со стороны наблюдать за их жизнью. С восхищением слушать рассказы сестер и братьев и тихо плакать у себя в комнате, злясь на весь мир и на себя, но когда мне исполнилось четырнадцать лет и, после долгих моих просьб, одна из сестер взяла с собой к друзьям, поняла что их жизнь не для меня, ведь я другая.