Кэрол Мортимер - Свидание с ангелом

— Не сомневаюсь. — Рейф Д’Анджело резко кивнул. — Выставка откроется только в субботу. Тебе хватит дня или около того, чтобы все подготовить?

— Коллекция очень большая.

— И все же…

Нина сверлила его дразнящим взглядом.

— Если бы я знала тебя хуже, Рейф, я бы подумала, что ты пытаешься избавиться от меня на три из этих четырех дней.

И правильно думает, признался Рейф, теряя терпение. Проклятие, ему нужно заниматься всей галереей, а не только выставкой Палитова, к тому же у него не было ни времени, ни желания угождать прихотям этого семейства.

— Вовсе нет, — спокойно ответил он.

— Я созвонилась с отцом, и он просил позвать тебя к нему домой на ужин сегодня вечером, если тебе будет удобно.

Прозвучало как официальное приглашение. Рейф нахмурился. Он знал о том, что Дмитрий Палитов избегает общества, живет затворником, а теперь он приглашает Рейфа домой на ужин. Этот шаг можно было понять: Рейф Д’Анджело сейчас руководит нью-йоркской галереей, а Палитов Доверяет ему свою бесценную коллекцию. Рейф это осознавал, но ему не хотелось более близких отношений с семьей Палитовых.

Тем более ему не хотелось, чтобы бдительный Дмитрий Палитов заметил, как Рейф реагирует на его дочь.

Он бросил на Нину сердитый взгляд:

— Боюсь, на этот вечер у меня уже есть планы.

— Понятно…

Нину явно удивило его поведение. Конечно, кто в своем уме откажется от приглашения самого Дмитрия Палитова? Такая честь выпадала очень и очень немногим. Рейф понимал, что крайне непрофессионально отказываться от приглашения на ужин, лучше перенести свидание с актрисой Дженнифер Николс на другой день. Без сомнения, Майкл ждал бы, что именно так он и поступит, но сейчас Рейф сердился на Майкла, и ему было наплевать, что думает его старший брат.

Нина знала: ее отец совсем не обрадуется отказу Рейфа Д’Анджело. С другой стороны, она не могла не восхищаться его поступком. Нина нежно любила своего отца, но прекрасно понимала: будучи человеком влиятельным, Дмитрий Палитов привык к тому, что все происходит так, как хочет он, и если он велел кому-то прыгать, тот должен лишь уточнить, насколько высоко.

Очевидно, Рейф Д’Анджело не из таких прыгунов.

Она кивнула:

— В этом случае отец предлагает тебе выбрать другой удобный для тебя день.

— Посмотрим… — Рейф открыл большой ежедневник, лежавший перед ним на столе. — Кажется, завтра вечером я свободен.

— Если твои планы изменятся, дай мне знать, — кивнула Нина. Нежелание Рейфа подчиняться ее отцу не столько тревожило, сколько веселило ее.

Он вскинул темные брови:

— Ты все еще планируешь приходить в галерею каждый день?

— Отец рассчитывает на это.

Рейф Д’Анджело откинулся на высокую спинку черного кожаного кресла и посмотрел на нее, чуть прищурившись:

— А ты всегда делаешь то, на что рассчитывает твой отец?

Едкий тон его вопроса заставил ее напрячься.

— Да, потому что тогда он меньше переживает, — резко ответила она.

— Переживает? — Мужчина насмешливо приподнял бровь.

— Да. — Нина не собиралась больше ничего ему объяснять.

Рейфа Д’Анджело совершенно не касается, почему отец так сильно ее опекает. Это вообще никого не касается. Она принимала все, как есть, даже если временами это выводило ее из себя. Это касалось ее одной, никак не Рейфа Д’Анджело.

Он окинул Нину оценивающим взглядом хищных желтых глаз, задержавшись на ее упругой груди, плотно обтянутой футболкой. Ощутив, как набухли и затвердели ее соски, Нина тихонько вдохнула. Ткань футболки щекотала кожу, еще больше возбуждая, между бедер вдруг стало горячо и влажно.

Ее тело реагировало на его привлекательность вопреки доводам разума. Нина понимала, что Рейф Д’Анджело намеренно провоцирует ее, развлекается с ней, а между тем ее соски нестерпимо болели, мышцы живота напряглись. Нине вдруг отчаянно захотелось, чтобы Рейф коснулся ее, сжал в объятиях, вошел в нее…

Нет, она ни за что не позволит ни одному мужчине играть с ней, а тем более такому напыщенному и несерьезному, как Рейф.

Она резко встала.

— Я передам отцу, что ты принял его приглашение поужинать завтра, — выпалила она.

Рейф неохотно отвел взгляд от упругой груди Нины Палитовой. Он наслаждался не только созерцанием ее форм, но и осознанием того, что его оценивающий взгляд не оставил ее равнодушной, судя по тому, как заметно отвердели ее соски.

Но, взглянув в ее лицо, он увидел укор и обиду в темно-зеленых глазах, побледневшие щеки и гордо вскинутый изящный острый подбородок, и ему стало ужасно стыдно за свое несносное поведение. Рейф разозлился. На себя — за несдержанность, на Майкла — за то, что тот назначил его на эту должность. Даже на Дмитрия Палитова.