Кэтрин Гарбера - Красивая, но одинокая

Николь видела, что он приближается, и улыбнулась. Однако Коннер успел заметить, что этой улыбке предшествовал виноватый взгляд.

— Коннер Макейфи! — воскликнула она с наигранным энтузиазмом. — Человек, ради которого я здесь!

— Николь Рейнолдс, — негромко протянул Коннер, — человек, чье имя я не видел в списке приглашенных.

— Где женщина, там интрига, — вмешался Палмер.

— Это верно, — согласился Коннер. — Как вам атмосфера?

— Мне нравится, — ответил Палмер.

Николь схватила Коннера за руку и отвела его в сторону:

— Если бы я ждала приглашения, мне вряд ли выпал бы шанс попасть сюда и поговорить с вами.

— Потому что я не даю интервью.

Отец Коннера был политиком, но даже после того, как он отошел от дел, пресса и журналисты не оставляли его без внимания. Фотографии юного Коннера регулярно появлялись в газетах. В пятнадцать лет он дал себе слово не становиться публичным человеком. Кое-что ему удалось. По крайней мере, интервью он не давал и крайне редко попадал в объектив папарацци.

Николь не сдавалась:

— Думаю, у вас был негативный опыт. Но я обещаю не мучить вас.

— Что, если я люблю боль? — саркастично поинтересовался Коннер.

Даже если фраза прозвучала шутливо, в ней была доля правды. Нередко боль была единственным способом напомнить себе, что ты все еще жив.

Николь посмотрела на него прищурившись. Ей было интересно, что он имеет в виду.

— Так как насчет интервью?

— Отрицательно.

— Коннер, ради этого интервью я готова на все.

Твердость в ее голосе заинтриговала Коннера. Уже давно никто не говорил, что ради него готов на все.

— На все?

— Абсолютно, — подтвердила она. — В издательстве знают, что я способна добыть любой материал. Надеюсь, вы не испортите мне репутацию.

— Вы собираетесь брать интервью прямо здесь? — поинтересовался он, подходя ближе.

Для женщины Николь была довольно высока, почти сто семьдесят сантиметров, но даже при таком росте она доставала Коннеру лишь до подбородка. А ему нравилось ощущение власти, с которым он смотрел на нее сверху вниз. Коннер положил руку ей на плечо:

— Вы же знаете, как я отношусь к журналистам.

— Но это другое. Вы же делаете телевизионное шоу.

— Не я, а моя компания. Это разные вещи.

— Ваш отец общался с журналистами.

— Но я не он, — отрезал Коннер.

— Пожалуйста, — не унималась журналистка.

Ее пухлые алые губы отвлекали его. Желание овладевало им, и он был готов в любую секунду повести себя безрассудно.

— А что, если цена интервью будет слишком высока? — спросил Коннер.

— Назовите ее, — парировала Николь.

Он коснулся ее рыжего локона и намотал его на палец. Щеки Николь покраснели, она затаила дыхание. От этого прикосновения ее белая веснушчатая кожа покрылась мурашками.

Коннер хотел ее, но знал, что у них ничего не получится. Он не мог спать с женщиной, которой не доверял. Тем более с журналисткой. Но отпустить ее, не поцеловав, он тоже не мог. Коннер не сомневался, что, назвав цену, он спугнет Николь и сделает столь желанный поцелуй невозможным. Тем не менее он заявил:

— Я дам вам интервью, если вы станете моей любовницей.

Николь посмотрела ему в глаза — это были самые голубые глаза, которые она когда-либо видела. Она не ослышалась? Он действительно это сказал? Ей было странно слышать такие слова от человека… консервативного. Именно таким она считала Коннера Макейфи. Да, наверное, это самое подходящее определение — консервативный. Вряд ли он сказал это серьезно, ведь она совершенно не вписывается в его круг общения.

Ради получения материала она была готова на все, но такое… Это было слишком рискованно, если не вызывающе. Однако Николь была готова согласиться, правда, опасалась делать это сразу. Вдруг Коннер сказал это, только чтобы она побыстрее оставила его в покое.

— Любовницей? — переспросила она. — За такую цену вам придется раскрыть мне все свои секреты.

Он улыбнулся.

— Вообще-то я хотела всего лишь расспросить вас о брачном агентстве «Мэтчмейкерс», которое основал ваш отец, — продолжила Николь. — Но за такую цену я буду вынуждена поинтересоваться и многим другим.

Сегодня «Мэтчмейкерс» с трудом можно назвать агентством — это крупная компания с собственным реалити-шоу. Рейтинги шоу зашкаливали — казалось, вся Америка следит за тем, как одинокие люди встречаются в студии и от выпуска к выпуску стараются найти себе пару. Второй компанией, которой владел Макейфи, была огромная международная корпорация «Макейфи интернешнл». Ее основал сам Коннер, она была его детищем. Однако Николь подавай именно «Мэтчмейкерс».