Мари Кон - Мэрлин

Я вдруг заметила, что мы обе плачем, и почувствовала облегчение, что никого не было рядом. Мы крепко держались за руки, а Ноэль все говорила и говорила. Видимо, я была первым человеком, кому она могла рассказать свою историю. Я была взволнована и шокирована, мне бы следовало убежать от нее, но я не могла заставить себя встать.

– Я никогда не выйду замуж, Мэрлин, – продолжала моя подруга. Подруга ли? Не знаю. – Никому не нужна опороченная девушка. Ты можешь представить хоть одну мать, которая бы приняла невестку, жившую на улице? Реальность другая. А для меня попасть к мадам Жу – огромная удача. Там меня будут кормить и одевать, у меня будет крыша над головой, ни один мужчина не причинит мне вреда. Меня постоянно будет наблюдать врач. Даже твой отец работает в одном из таких мест.

– Папа? – кажется, мои глаза вот-вот вылезут из орбит, настолько я была удивлена.

– Да, заведения такого рода часто нанимают врача. Примерно раз или два в месяц он приходит к мадам для осмотра девушек. Стоит это дорого, но в итоге за все платит клиент.

– Он ходит к этой мадам Жу?

– Нет, он работает в каком-то другом месте. Тетушка встретила его как-то, когда искала для меня место.

– И отец знает про тебя?

– Не думаю, что он знает, как меня зовут и кто я, но да, он осматривал меня на предмет венериных болезней.

– О, боже!

– О, Мэрлин! – воскликнула Ноэль, горько улыбнувшись. Она показалась мне ужасно старой. – Ты удивляешься так, как будто вчера родилась. Мы живем не в черно-белом мире, как правило, люди совершают и хорошие поступки, и не очень одновременно.

– Да, наверное, ты права. Мне надо подумать. Мне пора. До встречи.

И я убежала в глубоком волнении. Я была поражена горькой мудрости своей подруги. Я была поражена тем, как близко от меня была «другая» сторона жизни. Я словно впала в оцепенение. Дома я отказалась от ужина и весь вечер пролежала в постели, сказавшись больной. Я, не переставая, думала о сегодняшнем разговоре с Ноэль. Она такая милая, такая красивая, умная…Проститутка?!

Это был кошмар. Ночью мне все стало казаться дурным сном, но потом я вспомнила ее проницательные голубые глаза, с грустью смотревшие на меня. Нет, это не сон. Это та жизнь, которой я, Мэрлин Уороби, не знала. Это как темный переулок, на котором никогда не окажется приличная девушка – они ходят только по освещенным авеню. И вот сейчас я вдруг оказалась одна во мраке города. Мне было страшно. Я не знала, что делать. Мы с Ноэль были так привязаны друг к другу, и я не могла представить, что все закончится. Но если она не хотела или не могла выйти замуж, то со мной-то другая история. Я хочу замуж, хочу мужа, хочу семью. И моя репутация неумолимо будет уничтожена, стоит лишь кому-нибудь узнать, чем зарабатывает на жизнь моя подруга.

Я думала о том, что мы с ней знакомы всего несколько месяцев, что, скорее всего, я обманывала сама себя, когда думала, что она разделяет мои взгляды на жизнь. Вероятно, я лишь принимала желаемое за действительное, а Ноэль никогда не была тем человеком, каким я ее видела. Я злилась на нее весь следующий день. Я негодовала на миссис Стоунворк, ведь фактически она меня подставила. В выходные у папы было много работы, и я немного отвлеклась от своих удручающих мыслей. Но злость не проходила. В понедельник я отправила записку с извинениями и с просьбой отменить занятие в четверг, сославшись на плохое самочувствие. Впрочем, я не сильно лукавила. Я действительно казалась себе больной.

Всю неделю я была сама не своя. Планировалось, что в это время я должна ходить по магазинам и покупать подарки родителям, семейству Чизторнов, Ноэль… При воспоминании о ней меня пробивала дрожь.

К выходным злость прошла, уступив место глубокой тоске. Так одиноко я себя еще никогда не чувствовала. Мама постоянно спрашивала, что со мной случилось, но разве могла я рассказать ей? Ее позиция была бы однозначной. И тут мне вдруг пришло в голову, что, если бы и моя позиция на счет Ноэль была бы такой же однозначной, я не убивалась бы всю эту неделю, не злилась бы, не мучилась от тоски. Я поняла, что переживаю, потому что на самом деле не хочу расставаться с Ноэль и все время подспудно искала пути выхода из этого тупика.

Меня ошарашила и озадачила эта мысль. Потом я подумала, что Лондон – огромный город, и что, если Ноэль не будет вульгарно одеваться, на улице никто никогда ни о чем не догадается. Что помешает нам также встречаться раз или два в неделю и обсуждать насущное? Что помешает нам также интересоваться экономикой и историей, или критиковать героев романов, или тайком читать статьи «Таймз»? Не расскажи мне Ноэль свою историю, все, возможно, так бы и происходило. В конце концов, это же у меня «чертовски современный» характер, разве не так?